Компонентом новой идеологической кампании стал насаждаемый сверху кадровый антисемитизм. Партийный аппарат очищали от евреев. Убрали из Фрунзенского райкома покровителя Фурцевой Петра Богуславского. Сотрудники аппарата ЦК в разговорах с представителями братских компартий откровенно хвастались:
— Товарищ Жданов вычистил всех евреев из аппарата Центрального комитета.
Сталинский антисемитизм был биологическим или, точнее, зоологическим. Еще оставалось некоторое количество евреев на достаточно видных постах; они вносили заметный вклад в науку, медицину, искусство. Поднятая Сталиным на вершину партийной номенклатуры малограмотная и злобная шпана в первую очередь боролась с конкурентами. Поэтому и в группу «безродных космополитов», и в группу «врачей-вредителей» включались и русские люди. Не только для того, чтобы замаскировать антисемитский характер кампании, но и для того, чтобы под шумок разделаться и с ними. В борьбе с «космополитами» выковалась сплоченная когорта профессиональных разоблачителей, как правило, бездарных людей, надеявшихся сделать карьеру за счет уничтожения коллег.
Чистка шла по всей стране. Евреев изгоняли из науки, медицины, высших учебных заведений, государственного аппарата, вооруженных сил. В результате едва не сорвалось создание атомной бомбы. Это были худшие времена для советской науки. Кибернетика была запрещена как буржуазная наука. Биологическая наука была уничтожена. Химическое отделение Академии наук провело сессию в подражание расправы, устроенной «народным академиком» Трофимом Денисовичем Лысенко в биологии, что нанесло огромный ущерб химии. На очереди стояла физика.
В 1948 году министр высшего образования Сергей Васильевич Кафтанов докладывал маршалу Ворошилову, заместителю председателя Совета министров по науке и культуре:
«Враждебные марксизму-ленинизму течения проникают в высшие учебные заведения через физику. В учебниках совершенно недостаточно показана роль русских и советских ученых в развитии физики; книги пестрят именами иностранных ученых…»
Физиков поделили на тех, кто понимал современную науку и мог работать в атомном проекте, и на тех, кого не взяли в проект по причине профессиональной непригодности. Люди с высокими учеными степенями отрицали квантовую теорию, теорию относительности как чуждые советской науке. Они утверждали, что «для советской физики особое значение имеет борьба с низкопоклонством перед Западом, воспитание чувства национальной гордости».
Эти посредственные физики сконцентрировались в Московском университете и жаловались идеологическому начальству. Особенно их раздражало обилие евреев среди создателей ядерного оружия. Это давало надежду, что их праведный гнев будет услышан наверху.
Руководитель отдела науки ЦК Юрий Андреевич Жданов, сын члена политбюро и зять Сталина, докладывал своему начальству:
«Среди теоретиков физиков и физико-химиков сложилась монопольная группа: Ландау, Леонтович, Фрумкин, Френкель, Гинзбург, Лифшиц, Гринберг, Франк, Компанеец и другие. Все теоретические отделы физических и физико-химических институтов укомплектованы сторонниками этой группы, представителями еврейской национальности. Например, в школу академика Ландау входят одиннадцать докторов наук; все они евреи и беспартийные… Лаборатории, в которых ведутся работы по специальной тематике, возглавляются на восемьдесят процентов евреями».
Перечисленные младшим Ждановым ученые принесли советской науке мировую славу и сыграли важную роль в создании ракетно-ядерного оружия. Однако руководитель отдела науки ЦК не только не испытывал благодарности к людям, столь много сделавшим для родины, но и требовал проведения настоящих чисток по расовому признаку, какие за несколько лет до этого проходили в нацистской Германии.
Сторонников теории относительности обвиняли в отсутствии патриотизма.
Сергей Сергеевич Дмитриев, известный историк, профессор Московского университета, всю жизнь вел дневники. Они были опубликованы в журнале «Отечественная история». В марте 1949 года Дмитриев писал:
«Добираются до идеалистов и космополитов в физике и математике. Затрудняет, видимо, специальность этих областей науки. С „вообще“ здесь не подступишься, а знаний у „критиков“ (присяжных!) нет. Но ничего, придет пора и к ним ключики подберут… В борьбе с космополитизмом упускают страшного врага… всех женщин. Бóльших космополитов в деле мод (на платья, шляпы, прически, поведение, даже вкусы и взгляды) и пр. и представить себе нельзя. Пора, пора бы их вывести на чистую воду!»
Началась подготовка к Всесоюзной конференции физиков, которая должна была знаменоваться такой же большой чисткой, которую Трофим Лысенко устроил в биологической науке. Уже заседал оргкомитет, выявлявший «недостатки» физической науки. В ситуации борьбы с космополитизмом это открывало широкие возможности для избавления от научных оппонентов.
В отличие от завистливых, но малограмотных идеологов руководитель атомного проекта профессор Иван Васильевич Курчатов понимал и значение теории относительности, и роль физиков-теоретиков. Он обратился за помощью к члену политбюро и заместителю главы правительства Берии. Лаврентий Павлович поинтересовался у Курчатова, правда ли, что квантовая механика и теория относительности являются идеалистическими. Курчатов ответил просто:
— Если их запретят, то и атомной бомбы не будет.
Берия пожаловался Сталину. Для вождя бомба была важнее идеологии. Советская физика была спасена…
Секретариат ЦК принял постановление:
«Во изменение постановления ЦК ВКП(б) от 31 января 1949 года отложить созыв Всесоюзного совещания заведующих кафедрами физики высших учебных заведений и научных работников Отделения физико-математических наук Академии наук СССР ввиду неподготовленности этого совещания».
В начале сентября 1949 года Екатерина Фурцева выступала на пленуме горкома, который обсуждал вопрос «О руководстве партийными организациями научно-исследовательских институтов».
— Великий корифей науки, вождь партии и советского народа товарищ Сталин, — начала Екатерина Алексеевна, — определил как коренную особенность передовой советской науки — она «готова передать народу все завоевания науки, обслуживает народ не по принуждению, а добровольно, с охотой». Товарищ Сталин в своей исторической речи 9 февраля 1946 года поставил задачу: «Не только догнать, но и превзойти в ближайшее время достижения науки за пределами нашей страны».
Первый секретарь райкома назвала цифры. Во Фрунзенском районе насчитывалось тридцать научно-исследовательских институтов: семнадцать медицинских, девять технических, четыре гуманитарных. Двадцать четыре действительных члена и члена-корреспондента Академии наук СССР и отраслевых академий. Тридцать семь ученых удостоились Сталинских премий, девятнадцать получили почетное звание заслуженного деятеля науки.
