За день до суда, 13 мая 1947 года, Сталин призвал в Кремль трех доверенных писателей — Александра Фадеева, Константина Симонова и Бориса Горбатова, который был секретарем партийной организации Союза писателей. Симонов записал сталинский монолог. Вождь сказал, что задача номер один — покончить с преклонением перед иностранцами:
— В эту точку надо долбить много лет, лет десять надо эту тему вдалбливать.
Так началась всесоюзная идеологическая кампания, которая в реальности пережила и Жданова, и Сталина. Не десять лет, как велел Сталин, а много дольше внушали ненависть к загранице и Америке в первую очередь, страх перед любым контактом с иностранцем, который наверняка шпион.
Шестнадцатого июля 1947 года всем партийным секретарям разослали «Закрытое письмо о деле профессоров Клюевой и Роскина», о котором на пленуме горкома говорила Екатерина Фурцева. В письме утверждалось, что ученые, «руководствуясь соображениями личной славы и дешевой популярности, не устояли перед домогательствами американских разведчиков и передали американцам научное открытие, являющееся собственностью Советского государства». В письме осуждались некоторые работники, «готовые оказать любую услугу иностранному разведчику ради пары льстивых, ласковых слов». ЦК требовал воспитывать советскую интеллигенцию «в духе несгибаемой воли и характера, в духе способности противостоять любому коварному приему иностранных разведок, готовности в любых условиях и любой ценой защищать интересы и честь Советского государства».
Фурцева как первый секретарь района, где сконцентрированы медицинские институты, железной рукой проводила сталинские директивы в жизнь. В июне 1948 года Екатерина Алексеевна собрала пленум райкома. Обсуждался вопрос «О работе партийных организаций научных учреждений и вузов района по осуществлению указаний товарища Сталина о дальнейшем развитии науки». Пригласили всех руководителей научных учреждений района и устроили им то, что в те годы называлось накачкой. Политическая благонадежность была важнее научных успехов.
— Райком партии, проверяя, как выполняют партийные организации указания, данные в Закрытом письме ЦК ВКП(б), — докладывала Екатерина Алексеевна на пленуме, — несколько раз обсуждал на пленумах и заседаниях бюро вопросы идеологической работы, заслушал отчеты секретарей партийных организаций ряда институтов. Основные недостатки — слабая постановка в некоторых институтах идейно-политического воспитания научных сотрудников и недостаточное развертывание критики и самокритики. Коммунисты института биохимии подвергли критике книгу профессора Рубинштейна «Общая физиология», в которой изложение материалов было основано на некритическом использовании работ буржуазных авторов. Значение классиков русской и мировой науки Сеченова и Павлова полностью игнорировалось… В институте юридических наук партийная организация вскрыла грубые политические ошибки в научных работах профессоров Ошеровича, Шифмана, Гурвича. Бывший заведующий сектором института Гурвич на протяжении многих лет восхвалял зарубежную правовую науку и не показал принципиального отличия и преимущества советской демократии над демократией буржуазной… Особенно крупные ошибки были допущены в работе партбюро Института организации здравоохранения и истории медицины. Коммунисты института своевременно не разоблачили космополитических взглядов бывшего заместителя по науке профессора Страшуна. Вопреки исторической истине он изображал великого русского хирурга Пирогова убежденным западником. Райком просмотрел и своевременно не вскрыл крупных недостатков в работе парторганизации института и не укрепил руководство…
В августе 1948 года на сессии Всесоюзной академии сельхознаук им. В. И. Ленина (ВАСХНИЛ) Трофим Денисович Лысенко выступил с докладом «О положении в советской биологической науке». Появление этого доклада знаменовало начало погрома биологии в нашей стране, что самым бедственным образом сказалось на сельском хозяйстве. Прежде всего выгоняли научных работников, которые не считали генетику лженаукой. Называли их вейсманистами-морганистами.
Немец Август Вейсман и американец Томас Хант Морган принадлежат к числу создателей генетики. Кстати говоря, Морган, автор хромосомной теории наследственности, был в 1932 году избран почетным членом Академии наук СССР. Но в 1940-е годы ярлык «вейсманист-морганист» звучал так же страшно, как «троцкист».
— В ряде институтов, — сообщила Фурцева товарищам по партийному руководству, — среди некоторой части научных работников были распространены реакционные взгляды вейсманизма-морганизма. В институте судебной психиатрии, в первом и втором медицинских институтах руководство некоторыми лабораториями и кафедрами находилось в руках сторонников вейсманизма. Обсуждение решений сессии ВАСХНИЛ помогло институтам перестроить направление научной работы и укрепить состав научных учреждений передовыми советскими учеными — последователями мичуринской биологии…
Фурцева обещала бороться за большевистскую партийность и высокий идейный уровень научной работы во вверенном ей районе:
— Райком партии организовал циклы лекций для самостоятельно изучающих историю ВКП(б) по произведениям В. И. Ленина и И. В. Сталина, диалектический и исторический материализм, вопросы внешней политики. Лекторской группой райкома было прочитано в институтах 216 лекций по вопросам маркистско-ленинской теории…
Екатерина Алексеевна рассказала, какие меры принял райком партии для исправления ошибок в подборе и расстановке кадров в научных институтах:
— Партийная организация института угольной промышленности разоблачила и исключила из рядов ВКП(б) некоего Тищенко, в прошлом активного участника троцкистской оппозиции… Выполняя решение бюро МГК, райком партии проверил положение с научными кадрами в институте питания Академии медицинских наук. На должность ученого секретаря была принята некая Рудошевская, в прошлом активная участница анархистской организации. Научный сотрудник Пустыльникова состояла в партии меньшевиков… Обсуждение настоящего вопроса на пленуме МГК, — заключила Фурцева, — поможет райкому устранить имеющиеся недостатки и под руководством Московского городского комитета партии мобилизовать коммунистов-ученых и беспартийных на выполнение задач, поставленных перед учеными нашей страны вождем партии и советского народа великим Сталиным!
В чем был смысл подобных идеологических кампаний? Зачем устраивать истерику в масштабе всей страны?
Писатель Константин Михайлович Симонов вспоминал, как в мае 1947 года руководителей Союза писателей принимал Сталин. Обсуждали текущие дела. И вождь вдруг сменил тему:
