Когда джуркинские вожди предстали перед ним, он напомнил им о данной военной присяге. Признав, что она ими была нарушена, они «вытянули шеи», и их головы покатились по земле.
Казнь джуркинских князей произвела на племена неизгладимое впечатление. Среди потомков славного хана Хабула они представляли старшую ветвь, тогда как Темучжин являлся представителем младшей. Будучи старшим сыном Хабула, пращур джуркинских вождей Окин-Бархаг во время дележа улусов получил право взять себе наиболее отважных ратников, самых метких лучников, и именно от этой воинской элиты и происходили джуркины. И что же? Сын Есугая поотрубал головы их князьям и подчинил себе их людей! Так род, более всех кичившийся происхождением, должен был безоговорочно покориться, а атаман, избранный как начальник довольно условного союза племен для предводительствования грабительскими набегами и охотничьими облавами, оказался волевым вождем, требовавшим от подданных абсолютного послушания.
Расправившись с джуркинскими вождями, Чингисхан взялся за Бури-боко, другого Хабулова потомка, князя, принадлежавшего к третьей ветви царского дома. Как мы помним, Бури-боко имел несчастье досадить Чингисхану, рассекши плечо Бельгутаю во время пира в Ононской дубраве, закончившегося дракой Чингисовых людей с джуркинами. Сын Есугая обид не прощал никогда и никому. Орудием возмездия он избрал самого Бельгутая. Как бы потехи ради, Темучжин приказал брату и Бури-боко побороться. Бури-боко, как следует из его имени (Силач), обладал Геркулесовой мощью и мог, казалось бы, легко победить Бельгутая, но, смущенный присутствием хана, употребить всю силу не решился, противника пощадил и даже ему поддался. Схватив Бури за плечи, Бельгутай прыгнул ему на спину. Чингис как раз этого и ждал. Он сделал брату условленный знак (прикусил себе губу), и тот, воспользовавшись тем, что его колено упиралось в спину Бури, сломал ему позвоночник. Затем он вытащил труп на улицу и, бросив наземь, ушел.
Перед смертью джуркин прохрипел:
— Нет, не Бельгутай меня победил. Я боялся ханского гнева и нарочно, в шутку, упал, и вот поплатился за это жизнью…
Вокруг Чингиса тем временем собирались люди, ему фанатически преданные. Одним из старинных «клиентов» джуркинов был воин-джалаир по имени Гуун-ува. Представляя хану двух своих сыновей, Мухали и Бугу, он сказал:
— Да будут они рабами у порога твоего. Если отстанут от порога твоего, пусть перережут им подколенники. Пусть будут они собственными твоими рабами у порога твоего. Если нерадиво отлучатся от порога твоего, выбрось их вон, вырвав печень.
Оба Гууновых брата, Чилаун-хайчи и Джебке, тоже перешли к сыну Есугая храброго. Таким образом, к нему на службу поступила вся эта героическая семья. Придет день, и Мухали завоюет ему Северный Китай. Что касается Джебке, то он нашел в лагере джуркинов мальчугана, звавшегося Борохулом, и подарил его «мамаше Оэлун», которая его усыновила. Так великая вдова, благодаря превратностям войны, стала матерью четырех приемышей: меркита Кучу, бесута Кокочу, татарина Шиги-хутуху и джуркина Борохула. Славная женщина пеклась о них, как родная мать, «следя за ними глазами днем и ушами ночью». Они, в свою очередь, наряду с другими витязями стали самыми верными спутниками Покорителя Вселенной.
Власть Чингисхана, окрепшая после ликвидации его строптивых двоюродных братьев, набирала силу. Восстановленный в своих правах благодаря сыну Есугая кераитский Вах-хан, которого Темучжин по-прежнему величал «отцом», оставался его вернейшим союзником, или, по меньшей мере, таковым казался. В 1199 году они предприняли совместный поход на найманов, еще один знаменитый народ Верхней Монголии.
Найманы, скорее всего тюрки по крови, обретались в Западной Монголии. Они жили на Великом Алтае, занимая территорию, лежащую между страной, где впоследствии возник город Каракорум, и верхним Иртышом. Они распространились до земель кераитов, киргизов и уйгуров. Таким образом, им принадлежал край, ныне входящий в состав округа Кобдо, Тарбагатая и Джунгарии.
После смерти Инанча-Билге-хана найманов поделили между собой его дети, царевичи Таян Тай-буха[30] и Буирух, в один прекрасный день рассорившиеся из-за отцовской наложницы.
Таян правил кланами, населявшими долину, а Буирух — теми, что жили в горах.
До поры оставив в покое Таяна, Чингисхан и Ван-хан напали на его брата. Буирух кочевал по берегам Согоха, как называлась Кобдо в своем верхнем течении, по северо-восточному склону Большой горы (Улуг-таг), или Монгольского Алтая. Чингис и Тоорил, перейдя через Хангайский хребет, вероятно, вышли к озерам, со стороны Кобдо — дикий край, где пастбища чередуются с серой каменистой пустыней. Лишь в глубине долин и по берегам Кобдо темнеют заросли берез и гигантских тополей.
Буирух, сознавая свое бессилие, укрылся на Алтае, у подножия которого к его сподвижнику Эди-тублуку подскочили монгольские разведчики. Подпруги его седла лопнули, и, не сумев убежать в горы, этот ближайший помощник главного наймана оказался в плену. Через перевалы, находившиеся на высоте трех километров и открытые лишь с июля по октябрь, Чингис с союзниками перешел через Алтай, на хребте которого, сложенном из базальта и порфира и напоминающем своим видом стену, разрушенную в одних местах и осыпавшуюся в других и как бы подпирающую собой горное небо, лежало целых 45 ледников. Сойдя по южному склону и попав в долину реки Урунгу, окаймленной зарослями ивняка, то есть в «страну Хумшигир», они настигли врага в окрестностях озера Кизилбаш, или по-нынешнему Улунгур, окруженного лишенными растительности желтыми холмами.
Именно в этой пустыне Чингисхан нанес Буируху сокрушительный удар. Найманский вождь укрылся на землях кемкемджиутов, обитателей верхнего Енисея — нынешняя Тува, что на самой границе Сибири.
Чингис и Тоорил возвращались с победой домой. Путь от северного склона Алтая до южного склона Хангая проходил по долине стремительного Байдариха, вытекающего из мрачных теснин Хангая и теряющегося на юге, в соленом озере, обрамленном ивняком и дюнами, поросшими саксаулом и тамариском.
Один из найманских вождей, храбрец Коксеу-сабрах, занял одно из ущелий Байдариха. Армии противников изготовились к бою, но спустилась ночь, и начало сражения было отложено до утра.
И тогда произошло нечто невероятное.
Ван-хан приказал своим воинам разжечь костры, незаметно снялся с лагеря и ушел в долину Хара-сеула. Предав Чингисхана, кераит оставил его один на один с найманами.
Чем объяснить Тоорилово предательство?
