Античные авторы единодушно сообщают о немедленном раскаянии Александра в содеянном. По правде говоря, вся сцена настолько правдоподобно описывает пьяную размолвку между все-таки близкими друг другу людьми, что хочется историкам верить. Обращает на себя внимание тот факт, что, будучи уже властелином половины мира, Александр вообще долго слушал потерявшего контроль над собой Клита, что не приказал увести или арестовать его слугам, а сам бросался в драку, что не стал преследовать бунтаря на улице, когда того утащил туда Птолемей… И тем не менее, вся эта сцена прекрасно показывает то, какие в действительности настроения царили в армии, среди старой македонской знати, а какую идеологию формировал сам Александр, на кого хотел опираться. Наконец, очень показательно то, что войсковое собрание тут же оправдало действия царя, назвав поступки Клита преступными. Монарх мог пожалеть убитого им друга, официальная пропаганда – уже нет.
Третьей жертвой борьбы за установление единоличной, неограниченной власти Александра, превращавшегося в восточного деспота, стал историк Каллисфен – племянник Аристотеля. Долгое время он создавал красивую легенду об Александре, писал о многочисленных чудесах и знамениях, отстаивал право молодого царя быть гегемоном эллинов, осуждал Пармениона. Каллисфен обосновывал право Александра называться сыном Зевса-Аммона и законным наследником Дария. Тем не менее, историк был категорически против того, чтобы победители были уравнены в правах с побежденными. Победителями же он считал не македонян, а эллинский мир, его он противопоставлял рабскому персидскому миру. Пока Каллисфену казалось, что царь несет с собой на Восток греческую культуру, он готов был служить ему пером и сердцем. Когда же ему показалось, что эллинские обычаи, наоборот, уступают персидским традициям «рабства», Каллисфен стал выражать свое недовольство. Проскинеза, уже упоминавшийся нами обряд коленопреклонения, был ненавистен этому воспитанному в демократических традициях пропагандисту.
Оппозиционные настроения придворного историографа не укрылись от Александра. На одном из пиров он попросил Каллисфена сначала произнести речь во славу македонян, а затем обвинительную речь в их же адрес. Это было традиционное риторическое развлечение, но в данном случае царь подготовил ученому ловушку. После второго, обвинительного, акта представления Александр сказал: «Искусство тут ни при чем, оратор выдал свою затаенную недоброжелательность». Каллисфен и в самом деле мог увлечься, противопоставляя македонским традициям эллинские, поскольку ценил он именно вторые. Инцидент был плохим предзнаменованием. Теперь царь, похоже, лишь искал повод устранить «отбившегося от рук» историка. Такой случай представился в связи с так называемым «заговором пажей». Пажами называли молодых аристократов, которых отдавали в услужение царю. По идее, они должны были готовиться к занятию высших государственных должностей – пажи, например, знакомились с литературой и философией. Кроме того, они стояли в карауле, водили к монарху наложниц, сопровождали его на охоте. Пороть их мог только сам царь. Поэтому, когда по приказу Александра один из пажей был наказан розгами, он затаил на царя смертельную обиду. Был составлен заговор – молодые люди действительно собирались умертвить своего повелителя. На своих сходках пажи повторяли то, о чем давно ходили разговоры в армии, – Александр обращается со своими соотечественниками как с рабами, он забыл обычаи предков. Заговор был раскрыт, а на допросе пажи показали, что их мятежные речи охотно слушал Каллисфен, который, однако, не был посвящен в детали заговора. Историка судили и заковали в кандалы – именно в таком виде он отправился в индийский поход. Он умер через семь месяцев, по официальной версии – «от ожирения и вшей». Процесс над Каллисфеном привел к охлаждению в отношениях между Аристотелем и Александром, а последователи великого философа относились к фигуре завоевателя резко отрицательно.
Судьба пажей была не менее печальной – после мучительных пыток они были казнены. Это случилось в 328 году до н. э. Главным придворным мудрецом стал теперь философ Анаксарх, чьи речи куда лучше удовлетворяли амбиции Александра. Анаксарх говорил, что древние мудрецы потому сделали справедливость сопрестольницей Зевса, что все, что бы Зевс ни совершил, творится по справедливости. Точно так же и то, что исходит от царя, следует считать справедливым, во-первых, самому царю, а затем и другим людям.
Весной 327 года до н. э. Александр столкнулся с еще одним проявлением свободолюбия – отказалась сдаться расположенная на отвесной скале Ариомаза. Жители города на ультиматум ответили, что пусть Александр перед началом штурма раздобудет крылатых коней. Их уязвленный царь не достал. Зато прекрасно сработали его горные части, которые под покровом темноты с помощью топоров и веревок достигли вершины. Крепость пала. В Ариомазе Александр захватил семью влиятельного владыки местных земель Оксиарта. Его дочь Роксану царь выбрал себе в жены. Не исключено, что она стала единственной настоящей любовью Александра. Объяснения историков по поводу того, что именно женитьба на этой девушке укрепляла связи царя с согдо-бактрийской знатью, что было очень важно для прекращения мятежей, представляются нам недостаточно убедительными. Так или иначе, Барсина с сыном была покинута. Свадьба Роксаны и Александра состоялась в крепости Хориена по традиционному македонскому обычаю. Брат Роксаны вошел в состав корпуса гетайров – приближенных царя.
Средняя Азия стала одной из частей державы Александра Великого. Опасаться удара оттуда в ближайшее время не приходилось, и царь мог приступить к реализации еще одной своей заветной мечты – покорению Индии, за которой, по его представлениям, начинался Океан. Македонский «бог войны» решил подержаться за край ойкумены.
* * *
Последний этап своих завоеваний Александр осуществил в Индии, о которой в Греции ходили самые невероятные легенды. Страна представлялась сказочно богатой, много говорили и об индийских мудрецах. Желание и узнать эту страну, и стать ее властелином воплотилось у македонского царя в еще один восточный поход. Непосредственным поводом к войне явилось то обстоятельство, что западные области Индии в долине Инда считались восточной окраиной Ахеменидского государства, а следовательно, должны были принадлежать новому «Царю Азии».
К этому времени Александр располагал уже армией в 120 тысяч человек, правда, значительную его часть составляли вспомогательные войска, обозное охранение и т. п. Были произведены серьезные реформы в структуре войска, возглавляемого людьми, многие из которых выдвинулись сравнительно недавно, в частности, в ходе борьбы против реальной и мнимой оппозиции, – Птолемей, Селевк, Пердикка и др.
