На богослужениях читают теперь Евангелие по последнему исправлению. И плохой же перевод! Сколько еще нужно исправлять! Во многом, кажется, придется вернуться к старому; например, «любяй душу свою» у нас так и переведено «тамасии», а прежде было «иноци» (жизнь), и, кажется, так и нужно; держаться слишком узкого буквальничанья тоже ошибка; ведь по–гречески «психи» не единственно «душу», а и «жизнь», и сколько там еще значений в лексиконе! «Фудзёо–но син» (злой дух) тоже странно звучит, и нигде у других так не переведено. И прочее, и прочее.
15/27 апреля 1899. Великий Четверток.
Вставши в четыре часа, писал рекомендательные письма. Литургию служил о. Павел Сато соборне, и приобщались учащиеся. В семь с половиной был звон второго колокола, по которому собрались на предпричастное правило. В восемь часов был трезвон и кончились Часы. Я пошел в Церковь по трезвону и вернулся, когда началось приобщение, в десять часов, чтобы продолжать письма. После обеда я с прислугой очистил комнаты уехавших оо. Сергия и Андроника, чтобы отдать их на Пасхальную ночь христианам. Потом приготовился к чтению Страстных Евангелий; читал первое, шестое и двенадцатое; предварительно прочитал их по два раза; за всенощной читал без остановок, то есть без запинок. — Ученики наполовину стояли с своими книжками Евангелий и следили за чтением; и видно, что готовятся к этому — приисканы у них все двенадцать Евангелий. Пусть. Не буду запрещать; по крайней мере видно, что внимательны; а заставишь только слушать, быть может, и слушать не станут, а мечты разводить. Продолжалась служба с шести до девяти. Христиан из города было очень мало, так что совестно было пред двумя русскими, которые для этой службы приехали из Йокохамы, и все время стояли — последними вышли из Церкви.
16/28 апреля 1899. Великая Пятница.
Утром адресовка рекомендательных писем. С девяти часов Часы. При начале их подали мне в алтарь карточку «La Superieure de la Communaute du St. Enfant Jesus, 46 Tsukiji, Tokio», — это значит, католическая монахиня привезла православных девочек, что обучаются в ихнем заведении в Йокохаме, говеть, как условлено было. Я велел взять от нее девочек и привести в Собор к Часам. Говорят, однако, что она все ждет; вышел, принял трех девочек, вместо четырех, о которых было говорено («четвертая–де маленькая, одиннадцати лет, говеть не нужно», — ее и не отпустили), простился с монахиней и привел их в Церковь.
По окончании службы поместил их на время в комнате, бывшей о. Сергия, поговорил с ними о важности исповеди, дал по маленькому Евангелию. Потом, в двенадцать, они пообедали вместе со мной (где же до четырех ждать!). В два часа я прочитал им Правила к исповеди и поисповедал их. После вечерни приезжал министр барон Роман Романович Розен исповедаться. Дети в это время пили чай и читали Евангелие у себя в комнате.
Вечерня была в три часа; христиан собралось довольно много. Ко всенощной — еще больше. Читали за всенощной три статьи, только в сокращении — по двадцать пар стихов и потом «Слава»; зато читано было медленно, ясно и вразумительно. Первую статью читал я (стихи псалма) с о. Павлом Сато, вторую — оо. Роман и Семен, третью — о. Феодор с о. Сато опять. Обхождение вокруг Собора совершалось в полном порядке; только ветер был до того сильный, что сорвал с Плащаницы один плат — наугольник.
После всенощной три русские девочки слегка поужинали; после краткого промежутка я прочитал для них в Крестовой Церкви Канон ко причащению и молитвы на сон грядущий и сдал затем учительнице Евфимии Ито для отведения их в Женскую школу на ночлег. С Женской школой, впрочем, они познакомились еще прежде, когда я отвел их туда после завтрака, в двенадцать часов; они там уже подружились с ученицами и вместе расписывали яйца к празднику.
17/29 апреля 1899. Великая Суббота
В восемь часов я прочитал трем вышеозначенным пансионеркам утренние молитвы и Правило ко причащению. В девять часов началась Литургия, за которой пред Святою Чашею я прочитал для них «Верую, Господи», после того, как о. Роман по–японски — для японских причастников; по окончании Обедни прочитал благодарные молитвы. Посланница чрез Димитрия Константиновича прислала им приглашение на Пасхальную службу в Посольство, но они захотели остаться здесь, потому что понравилось им пение в Церкви, и подружились они с Женской школой, потому я написал посланнице, что удерживаю их здесь как представительниц русских христианок среди японских христиан.
(Пишется в десять часов ночи). В Семинарии большое собрание христиан: показывают разные священные картинки в фонарь волшебный, поют, говорят речи, даже на скрипке играют; два раза приставали ко мне вчера и сегодня дать им на вечер фортепьяно, но я не дал. В следующем году, однако, если станут устраивать подобный вечер, дам и фортепьяно, потому что отлично идет у них, все прилично — речи духовные, пение — тоже; правда, пели, между прочим, по–русски «Покаяния отверзи ми двери», но кто ж поймет? А напев очень серьезный, и поют они это очень хорошо, — Напечатали они входные билеты и распространили по христианам, и теперь в воротах Семинарии тоже сидят пред столом, на котором билеты и программа вечера, оттиснутые дома у них, для входящих; двор увешан красными фонарями; на дворе и в столовой, где собрание, полицейские, которых охотно дала полиция. Словом, все устроено препорядочно.
Христиан собралось очень много; кстати, и погода прекрасная: тихая и светлая ночь. Куличи и красные яйца свои разные приходы, соперничая друг перед другом, располагают в Крестовой Церкви все красивей и красивей; ныне было прелестно убрано. Пять русских купцов из Йокохамы приехало в Церковь. Иностранцев человек около двадцати собралось, и стояли потом почти всю службу.
18/30 апреля 1899.
Светлое Христово Воскресение.
Ровно в двенадцать часов ночи началось богослужение. Крестный ход вокруг Собора совершили вполне благополучно. Народу был полон Собор, хотя нетесно стояли. Собор был залит светом. Пели истово и стройно. Вся служба кончилась в половине четвертого часа. Потом я освятил куличи и прочее у себя внизу и пригласил моих гостей разговляться, и учеников Катихизаторской школы, в Церкви — всех христиан — у себя в комнате. Когда снял епитрахиль и рясу, уже стали стучаться в дверь поздравители. Почти тысячу яиц роздал. В седьмом часу была Женская школа, потом Семинария, воскресная школа и так далее. Трех пансионерок русских отправил с учительницей Евфимией Ито в Посольство, откуда после завтрака там она отвезла их в католическую Миссию и сдала начальнице, привезшей их сюда. В три часа были: посланник с женой, консул князь Лобанов с женой и прочие посольские; в пятом часу остальные русские, живущие в Токио, в том числе профессор Кёбер, которого, кажется, опутывают своими сетями католические патер ы; в последние месяцы он ни к одной службе здесь не был, даже в Пасхальную службу ни здесь, ни в Посольстве не был. Не хочет слушать голоса истины — что ж! Господь с ним!
