132
В данном издании 292 с. (См. коммент. 131.)
Письмо Пушкина П. А. Вяземскому из Одессы в Петербург датировано 1–8 декабря 1823 (X. С. 62).
Очевидно имеется в виду «Полное собрание сочинений Михаила Никитича Муравьева». СПб.: В Типографии Российской Академии 1819 (и 1820) года. – Модзалевский. С. 65, № 244.
В библиотеке Пушкина сохранилось издание книги И. Ф. Богдановича «Душенька. Древняя повесть, в вольных стихах. Новое исправленное издание». СПб., 1794.128 с. В описании также отмечено следующее: «В старинном кожаном переплете; сильно зачитано; пометок нет». – Модзалевский. С. 13, № 40.
См.: письма Л. С. Пушкину и О. С. Пушкиной 27 июля 1821 г., Н. И. Гречу 21 сентября 1821 г., Л. С. Пушкину 24 января 1822 г., Н. И. Гречу апрель – май 1822 г., 27 июня 1822 г., 27 сентября 1822 г. (X. С. 26, 27, 30,31, 32–33, 39).
В библиотеке Пушкина не было журнала «Сын Отечества» за 1821 г. В ней хранились №№ 3–7,10–11,13—16 за 1820 г.;№ 1,2,3,10,14,15,19–21,23 за 1825 г. и № 1,2 за 1828 г. – Модзалевский. С. 133, 134, № 518–520.
Иван Иванович Дмитриев (1760–1837) – баснописец, поэт, министр юстиции (1810–1814). В лицейских стихах Пушкин упоминает о нем как о признанном авторитете. При работе над «Историей Пугачева» Пушкин пользуется записками Дмитриева. Сохранилась переписка между поэтами: 5 писем Пушкина (1832–1836) и 7 писем Дмитриева (1829–1836). Упоминания Пушкина о Дмитриеве в статьях и переписке 30-х годов благожелательны (Черейский-2. С. 140–141).
В библиотеке Пушкина сохранилась книга: «Стихотворения Ивана Ивановича Дмитриева». Части первая и вторая. Издание шестое, исправленное и умноженное. СПб.: В типографии Н. Греча 1822 (Ч. II), 1823 (Ч. I). Модзалевский. С. 36, № 138.
Впервые опубликовано: М.; Из-во «Шиповник», 1922; 2-е изд.: Лики культуры. Альманах. Т. 1. М.: Юрист, 1995. Составитель Е. Ю. Литвин.
Книга «Гольфстрем» по выходе из печати вызвала большое количество печатных отзывов. Четыре из них прижизненные (1922–1923 гг.) и один 1928 года. Как можно убедиться из нижеприведенных цитат, большинство этих отзывов были отрицательными; подборка из отзывов приводится в хронологическом порядке.
1. Владимир Блюм. «Книга ложной мудрости»: «<…> Литературщиной за версту отдает и от «Гольфстрема». <…>Гераклит, которому издревле усвоен эпитет «Темный», – и Пушкин, «ясность» которого вошла в поговорку <…> и что-то очень много градусов широты и долготы между ними… И, однако, М. Гершензон с непринужденной тренированностью журналиста «спрягает обе полы времени»: миросозерцание Пушкина, поскольку его можно извлечь из пушкинского творчества, тождественно Гераклитовой метафизике. Сногсшибательно! <…> М. Гершензон, в неуемном азарте гераклитизации Пушкина, анализирует пушкинское представление о человеческой речи, пушкинскую этику, общее восприятие мира – и смело закладывает фундамент пушкинской метафизики. <…> Книга Гершензона – вся в глубоких тонах мудрости человеческой, вся оборудована по последнему слову научной техники, – но сквозь метафизические провалы ее мерцает – увы – ложная мудрость автора. <…>» – «Авангард» – альманах литературы, искусства и науки. М., 1922. Сентябрь, № 3. С. 78–79. (Эта рецензия не вошла в библиографию Я. Бермана. За сообщение о ее публикации благодарю В. А. Дроздкова – Е.Л.)
2. П. Преображенский, профессор: «За «Ключом веры» – «Гольфстрем». За исследованием истоков религии книга «о твердом, жидком и газообразном состоянии духа».
Книга, как сознается автор, – на тему столь же темную, как история мидян <…>
Признаться, именно обширность того фундамента, который подводится М. О. Гершензоном под свою экзотическую тезу, и кажется нам весьма подозрительной. Нет возможности критически перебирать весь материал, с самым серьезным видом ученого педанта преподносимый М. О. Гершензоном, хотя бы если говорить о главном, мы бы очень усомнились, что у Пушкина существовало хотя бы подобие «физики», а не просто своеобразный канон эпитетов, метафор и сравнений <…> Вся беда в том, что книга М. О. Гершензона повествует не о «Гольф-стреме духа», а об уставшей и от культуры и от науки душе смятенного русского интеллигента, которая пытается уверить себя в том, что «первобытная мудрость содержала в себе все религии и всю науку» и что с глубины веков «к тем познаниям ничего не прибавилось». Когда-то Осип русской поэзии, значительно усовершенствовавшийся по сравнению со своим прадедом по части галантерейного обхождения, – Игорь Северянин с соответствующими ужимками взывал: «душа влечется в примитив» – теперь, к сожалению, этот призыв нашел себе новых сторонников, да еще таких, как М. О. Гершензон. Да простит нас почтенный автор «Гольфстрема» – не за «орудийную хитрость ума» будет почтен его труд, а за своего рода «записки из подполья», в которое все глубже забредает мысль многих представителей русской интеллигенции <…> – «Печать и революция», 1922. Книга восьмая, ноябрь – декабрь. С. 176–177.
3. Илья Груздев. «Блуждающие точки»: «Гераклит Темный, из царского рода в Эфесе, учил, что в мире нет ничего постоянного и что сущность вещей есть движение. Сущность эту он называл: огонь.
В мире и в каждом отдельном создании его непрерывно свершаются два обратных процесса: нисхождение от жара к холоду и восхождение от холода к жару, – сгущение и разрежение.
Порядок сгущения или остывания: огонь, воздух, вода, земля. Жизнь, по Гераклиту, есть постоянная борьба двух состояний огня. Высшее состояние раскаленное, газообразное. Среднее – жидкое, низшее – стылое, отвердевшее.
В подобных же температурных изменениях пребывает и человеческая душа. Оказывается, что также смотрел на мир и Пушкин. По мнению Гершензона, их соединяло одно и то же течение духа, – некий Гольфстрем <…> волшебное течение Гольфстрема, на линии которого – было «две точки»: Гераклит и Пушкин, превратилось в колоссальную запруду, в которой все точки смешались. И чтобы не утонуть в ней, Гершензону придется наметить другие точки, может быть, более устойчивые. Например: Философия Гераклита и некоторые метафоры арийских языков или, – что более льстит национальной гордости, – Гераклит и русский язык.» – «Город. Литература. Искусство. Сборник I». СПб., январь 1923. С. 102–104.
4. Б. Б. Скворцов. «Из Пушкинской литературы 1922 г.», обзор: «Работа М. Гершензона («Гольфстрем») устанавливает сходство психологии Пушкина с метафизикой Гераклита. Подобно последнему, Пушкин мыслил Абсолютное как огонь, жизнь – как горение, смерть – как угасание огня; чистейший из всех видов душевного огня, жара, горения в созерцании Пушкина нераздельно слит с представлением о движении <…> автор ставит Пушкина в зависимость от Гераклита. И тогда возникает вопрос: какова же собственно цель всей произведенной большой работы?» – «Казанский библиофил». Журнал критики и библиографии. 1923, № 4. С. 147.
