Без сомнения, Вивьен – одна из немногих людей в мире моды, которым известно, что такое бедность. Семья постоянно ее поддерживала и даже подкидывала кое-какие деньги, но Вивьен настойчиво повторяла, что сама должна отвечать за своих сыновей и за сделанный выбор, так что вскоре она согласилась поселиться в фургончике и отправилась в ветреный приморский городок Престатин в Уэльсе. Вивьен забрала Бена из школы, рассчитывая с детьми полностью жить на пособие («шесть фунтов в неделю плюс занятие собирательством на рынках»), своим умом и самостоятельно. Вивьен собралась и уехала, обретя самостоятельность и даже творческий оптимизм, несмотря на крайне тяжелые жизненные обстоятельства: в этом проявилась важнейшая часть ее натуры. Здесь, возможно, мы и найдем ключ к пониманию ее бесстрашия и последующего безразличия к коммерческому успеху и похвалам критиков. «Я только могу постараться сделать все как можно лучше, – говорит Вивьен. – Иногда и вправду только это можно сказать или сделать… Помню, Джо учился ходить, держась за стены фургончика…»
Кемпинг, располагавшийся около фермы Тэн-и-Рого рядом с Престатином и выходивший к устью реки Ди, выглядел уныло. Бен помнит, каким маленьким казался фургончик даже ему, семилетнему мальчишке, в нем не было ни проточной воды, ни отдельных спален. И все же ему казалось, что фургончик волшебный, как любой цыганский фургон, и что мама придумала для них приключение и соответствующие декорации. Будучи дипломированным учителем, Вивьен имела право не отдавать Бена в школу; так они и жили – все вместе, втроем, и Вивьен устраивала сыновьям импровизированные прогулки по полям вместе с уроками природоведения и водила их в походы за дикими овощами и фруктами. «Помню, в мой день рождения бабушка Дора прислала торт. Как я был счастлив! Почти весь съела мама, но я был не против. Надо сказать, с ней я никогда не чувствовал, что мы боремся за существование. Я просто знал: жить с мамой ужасно интересно». Вивьен с детьми испытывали серьезные финансовые затруднения, и неясно было, сколько они так протянут, но ее утешало, что они живут на природе и у нее много времени на размышления. Вивьен читала романы Харди и вязала, она проводила с детьми гораздо больше времени, чем если бы вела обычную жизнь или занималась своей карьерой. Дважды ее в Северном Уэльсе навещал Малкольм, и они разговаривали о будущем.
Пока Вивьен, мать-одиночка, обитала в фургончике, Малкольм, не говоря ей ни слова, женился. Позже он объяснял, что это был фиктивный брак, чтобы помочь сокурснице получить визу и остаться в Великобритании, и что она заплатила ему даже по тем временам совсем не по-королевски, всего 30 фунтов, которые нужны были ему для создания студенческого фильма «Оксфорд-стрит». «Я нисколько не переживала, – говорит Вивьен. – Мы оба не обращали внимания на условности, и я даже не очень-то поверила ему». Вполне возможно, что побудительным мотивом Малкольма было в очередной раз показать Вивьен, какие смешанные чувства вызывает в нем семейная жизнь, а когда чуть позже, в том же году, они снова сошлись, Малкольм убеждал друзей, что сделал это только ради Джо, чтобы того «не воспитывали узколобыми пролетарскими методами, как в свое время воспитали Вивьен».
Одежда в стиле магазина «Let It Rock», 1973. Возрождение интереса к рок-н-роллу
Вивьен приняла предложение Малкольма вернуться в Лондон и поселилась с ним сначала в съемной комнате на Кавендиш-Роуд в районе Клэпхем, а потом перебралась в квартиру в стиле ар-деко, которую Малкольм нашел неподалеку от жилища Розы в Клэпхем-Саут. Ранней весной 1969 года Вивьен, Джо, Бен и Малкольм переехали в квартиру в Серли-Корт, 10, на Найтингейл-Лейн. Она переехала оттуда лишь относительно недавно, и до сих пор квартира остается за ней, причем обстановка в ней сохранилась та же, что во времена их жизни с Малкольмом. Постепенно плата за квартиру на Найтингейл-Лейн легла на плечи Вивьен, а взамен Малкольм, как обычно, просвещал ее. «Вообще, какое-то время мы жили счастливо», – говорит Вивьен. Она снова стала работать в школе и могла отдавать 3 фунта и 10 шиллингов в неделю за их двухкомнатную квартиру. Жилье было тесным по меркам и того, и нашего времени, и Малкольм, несмотря на свои радикальные взгляды, вскоре предложил устроить мальчиков в школу-интернат. Вивьен, потерпев неудачу в первом браке, всеми силами старалась, чтобы на этот раз все сложилось хорошо, тем более что была привязана к Малкольму эмоционально и интеллектуально. У них имелись шансы на успех. Время от времени помогали родственники с обеих сторон: за углом жила Роза, Дора и Гордон каждое лето забирали к себе мальчиков с самого нежного возраста. На маленькой кухоньке в стиле ар-деко, выложенной зеленой плиткой, Вивьен совершенствовала свои навыки в приготовлении макробиотических и вегетарианских блюд, которые с тех пор всей душой ненавидят ее сыновья. Малкольм то приходил, то уходил. Джо Корр, сейчас сам крупный игрок в мире моды, объясняет это так: «Долгие годы Малкольм пытался извиниться за то, каким он был отцом, и объясниться со мной. Правда, по-настоящему у него это так и не получилось. Мне кажется, он прошел множество стадий, стараясь разобраться, кем он пытался быть, причем я никак не вписывался в его окружение, да и мама не всегда вписывалась. По-моему, почти все это у него из детства. Сейчас я это хорошо понимаю. Думаю, он постоянно пытался примириться со своим загубленным детством. Он часто слонялся где-то без дела и в итоге однажды так и не вернулся».
Пожалуй, самый серьезный эмоциональный раскол внесла именно приверженность Малкольма великим, в его представлении, идеалам – в ущерб родительскому и супружескому долгу. Вивьен давала ему полную свободу и хранила верность, в конечном счете заняв то место, которое прежде занимала бабушка. Какую высокую цену она за это заплатила, до сих пор понятно по отношению к Малкольму Бена и Джо. И по самой Вивьен, которая уже не впервые соглашалась на любовь с определенными условиями, зачастую основанную на взаимных интересах и творческих исканиях, а главное – на ее редкой способности любить, не ожидая многого взамен.
На Малкольма нельзя было положиться по части помощи по хозяйству, к тому же он был человеком с норовом. «Малкольм просто жить не мог без ссор, – признается Вивьен. – Он старательно делал вид, будто ненавидит меня. Старался ранить меня побольнее». Дела осложнялись и тем, что время от времени с ними в квартире на Серли-Корт жили друзья Малкольма по школе искусств: Робин Скотт, Джейми Рейд и Фред Верморель. Бен, в детстве тихий и застенчивый мальчик в отличие от своего шумного младшего брата, до сих пор помнит бурные ссоры Вивьен и Малкольма: «Конечно, я порядком боялся Малкольма. У него был вспыльчивый характер, с ним приходилось держать ухо востро. Пару раз он даже бил меня. В основном когда мама занималась своими делами. А он возьмет и шлепнет тебя. Так что я отчетливо помню, что совершенно не боялся того, что Малкольм вдруг возьмет и исчезнет из моей жизни. Если мама решила бы с ним порвать, я бы ничуть не расстроился.
Мы с Джо часто слышали из-за двери нашей комнаты, как они ругаются, ходят туда-сюда по коридору нашей квартиры в Серли-Корт. Часто, уже заснув, мы пробуждались часов в одиннадцать и слышали, как играет музыка, а еще могли разобрать, о чем они говорят между собой. Помню, однажды они поссорились и мама сказала: «Все, я пошла. Ухожу». Я услышал, как она направилась к входной двери. Если бы она на самом деле ушла, я бы выпрыгнул из кровати и бросился за ней. Но тут Малкольм вдруг успокоился и попросил: «Не уходи от меня. Не уходи, Вивьен». Потом наступила тишина, а после он добавил: «Ты нужна мне. Нужна». Так что мама снова осталась с ним». «Я бы никогда не ушла без мальчиков, – говорит Вивьен. – Никогда».
У пар, которые часто ссорятся, часто есть некая общая территория, на которой они могут мирно сосуществовать. Это может быть секс, или романтический эпизод, который их свел, или общие интересы – словом, то, что не вызывает споров или предоставляет плацдарм для совместного творчества. В случае с Вивьен и Малкольмом их ссоры уравновешивала мода. Они находили общий язык во всем, что касалось одежды и моды – в этом они дополняли друг друга. По субботам Вивьен и Малкольм часто вдвоем отправлялись на Кингз-Роуд и ходили по разным новым магазинчикам, благодаря которым центр лондонской моды постепенно стал смещаться к западу. «Мне больше всего нравились бархатные вещи в «Mr Freedom». Малкольм носил трикотажный галстук, рубашку в клетку «Viyella» и вельветовые брюки – как стильный студент-художник. А я, помнится, любила морcкой стиль и украшения из жемчуга». С подачи Малкольма Вивьен начала экспериментировать со своим образом. Она коротко постриглась и обесцветила волосы, но укладывала их не по моде тех лет, высушивая феном и делая волны, а так, чтобы пряди стояли торчком. Возможно, прическа стала ее первым подарком возникающей молодежной культуре панка, ведь даже Дэвид Боуи копировал ее образ. «Несомненно он позаимствовал свой образ у Вивьен, – считает стилист-гуру Саймон Баркер. – Она уже целый год ходила с такой прической, когда появился Зигги Стардаст… И «дикие стрижки», как их в итоге стали называть парикмахеры».
