Рерих ввел в работу школы много нового, способствующего художественному образованию и эстетическому развитию учащихся. Во время своих зарубежных поездок, предпринятых сразу после вступления в должность, Николай Константинович видел за границей немало полезного. В частности, его впечатлили так называемые народные программы художественного образования, существующие в Германии. Как писал в свое время Николай Константинович, «…по программе, наперед установленной на всю зиму, группы в 30–50 человек каждая, большей частью рабочие, знакомятся с музеями под руководством сведущих лиц… Неужели у нас нельзя устроить нечто подобное?»
В дальнейшем Рерих организовал в школе ИОПХ расширенный аналог подобного ознакомления учащихся с музеями. Для повышения уровня эстетического развития учеников были организованы регулярные посещения музеев, а также экскурсии учащихся под руководством педагогов в Новгород, Псков, Ярославль, Кострому, Москву. В школе устраивались лекции по различным вопросам искусства, а впоследствии был основан Музей Русского Искусства, цель которого состояла в том, чтобы представить художественную деятельность лиц, причастных школе, и собрать коллекцию произведений русских художников всех направлений, как современных, так и принадлежащих прошлым эпохам.
С той же целью – совершенствования эстетического воспитания учеников – по инициативе Рериха в школе ИОПХ были учреждены и занятия музыкой, в частности хоровым пением. Сам художник писал: «В Школе Общества Поощрения Художеств, кроме разнообразных мастерских, мы вводили также, и хоровое пение, и очень хотелось обогатить программу введением и музыки. Ведь художественные дарования развиваются так своеобычно».[181]
Таким образом, идея синтеза всех искусств, ставшая основой культурного строительства, развернутого Рерихами в США в 1921–1923 годах, впервые проявилась уже в России, в Рисовальной школе ИОПХ. В дальнейшей педагогической и организационной деятельности Рериха эта идея находила все более полную реализацию.
При школе существовала собственная печатная мастерская, выпустившая в свет несколько интересных изданий. Это были сборники, посвященные работам учащихся, книга Н. Макаренко «Школа Императорского общества поощрения художеств. 1839–1914 гг.», «Русская Геральдика» и периодический «Ежегодник школы ИОПХ», который, правда, выпускался не так долго.
Задачи Рериха на посту директора школы ИОПХ заключались не только в том, чтобы обеспечить организацию учебного процесса наиболее эффективным способом. Одной из главных задач директора школы было материальное обеспечение ее деятельности, и эта задача была одной из самых сложных. Несмотря на то, что школа (как и само Общество поощрения художеств, при котором она была создана) носила название Императорской школы и имела в составе попечительского совета членов царствующей династии, проблема ее финансирования всегда стояла очень остро. О бюджете школы предстояло заботиться в основном ее директору, то есть Н. К. Рериху. Граф Сюзор в беседе с Рерихом при принятии им должности директора школы так и сказал: «Делайте что хотите, продавайте, покупайте, но дефицита не должно быть».[182]
Н. К. Рерих
Николай Константинович писал: «Со стороны все выглядело пышно. Две с половиной тысячи учащихся. Восемьдесят преподавателей. Два дома – на Морской и в Демидовом переулке. Четыре загородных отделения. Превосходный музей, собранный Григоровичем. Выставки. Высокие покровители, именитые члены, и за всем этим – нужда, пресекавшая все лучшие начинания».[183]
Частных пожертвований и средств, полученных от продажи на выставках предметов искусства, созданных учениками школы, не всегда хватало для обеспечения ее деятельности. Периодически возникали вопросы, откуда взять деньги на ремонт, оборудование дополнительных учебных помещений, стипендии для неимущих учеников, материальные пособия для нуждающихся в них преподавателей и т. п. Вспоминая о стоявших перед ним тогда проблемах, Н. К. Рерих отмечал, что иной раз школе помогали пожертвованиями не известные всем миллионеры, а обычные состоятельные горожане, понимавшие значение художественного образования. В одном из очерков художник писал: «Сколько раз искали деньги на самые необходимые нововведения в школе, и частенько ни копейки не находили. Нужен был неотложный ремонт дома, и всего-то на пять тысяч рублей. Нечаев-Мальцев сказал Ильину – председателю финансовой комиссии: «Делайте, а деньги найдутся». Все поняли, что миллионер хочет покрыть этот расход. Когда же в конце года Ильин сообщил о перерасходе бюджета на пять тысяч, тот же Нечаев-Мальцев пожевал губами и сказал: «Жаль, значит, деньги не нашлись».
И другие пять тысяч нужны были на надстройку мастерской. Никто не отозвался. Наконец старуха Забельская дала эти деньги, усмехнувшись при этом: «Если уж от министеров получить неможно, то уж, верно, нам придется раскошелиться».[184]
Но и единовременные пожертвования, сделанные добрыми людьми, не решали проблему финансирования в целом. Когда в очередной раз вставал вопрос о том, где найти деньги на какие-либо неотложные нужды, члены финансового комитета ИОПХ предлагали Рериху повысить плату за обучение. Однако молодой директор неизменно сопротивлялся принятию такого решения, зная, что среди учащихся школы были представители не только состоятельных, но и беднейших слоев населения, не говоря уже о том, что приблизительно 600 учеников из самых бедных семей были вообще освобождены от платы за обучение. «…менее всего хотелось отягощать учащихся, среди которых было много неимущих. Плата в нашей школе была самая низкая, и эта основа должна была быть нерушимой», – писал Рерих. – Составление бюджета было самым злосчастным днем. Знаешь о всех нуждах, а доходные статьи – не резиновые! Советуют – «прибавьте на художественные аукционы или на выставки». Но такие прибавки проблематичны. Легко приписать ноль, а как его выполнить! А если народ не придет на аукцион или не захочет купить на выставке? Комитет Общества затруднялся иногда выдать стипендию в двадцать пять рублей и делил ее на две. Хороша была стипендия в десять рублей! Инспектор и руководитель класса Химона получал сто рублей. Когда же он заболел и я просил Нечаева дать пособие, то получился ответ, что нужда – лишь от неправильного распределения бюджета. Велик бюджет – в сто рублей! Сколько хлопот было, чтобы устроить полуслепому Врубелю нищенскую пенсию в пятьдесят рублей!»[185]
У преподавательского коллектива была возможность обеспечить школе устойчивое финансирование – достаточно было зарегистрировать школу как находящуюся в составе какого-либо ведомства. Школа ИОПХ была уникальным в своем роде учебным заведением в силу того, что не принадлежала ни к какому ведомству, была как бы сама по себе, и это обеспечивало ее руководству максимальную свободу: никто не диктовал ни преподавателям, ни ученикам свои условия и не насаждал в школе свои порядки и государственную идеологию. Сам Николай Константинович, так пояснял данную ситуацию: «Наше учреждение не входило ни в одно ведомство. Было само по себе, и это очень озабочивало Государственный Совет. Каждый год ко мне приезжал чиновник, предлагая приписаться к любому ведомству. «Куда хотите – или к Императорскому Двору, или к Народному Просвещению, или к Торговле и Промышленности. Куда хотите, но не можем же мы для вас держать отдельную графу – точно особое министерство».
Начинались соблазны усиленною пенсией, чинами и орденами. Чечевичная похлебка была заманчива, но того дороже была нам свобода. Всегда я спрашивал соблазнителя: «Если припишемся куда-либо, то ведь оттуда будет прислана программа и придет какой-то инспектор?» Мне отвечали: «Но ведь это пустая формальность, канцелярская отписка».
Но мы были достаточно умудрены, и никакая похлебка не действовала. Иначе, похлебав, пришлось бы потом расхлебывать. Правда, наш исключительный устав был для многих бревном в глазу. Григоровичу в свое время удалось провести неподведомственное положение Общества и Школы. Ради этого стоило потерпеть даже и нужду».[186]
И все же, как отмечал далее Рерих, несмотря на нужду, школа процветала. От желающих учиться в ней не было отбоя, количество учеников в период директорства Рериха неуклонно возрастало с каждым годом. На вопрос о том, в какой художественной школе они учатся, учащиеся с гордостью отвечали: «У Рериха». Правда, преподаватели иногда жаловались на переполнение классов – как уже говорилось, огромная популярность школы в Петербурге и даже за его пределами не облегчала материального положения ее учителей.
Что касается «высоких покровителей» школы – императорской семьи и членов царствующей династии – то в своих очерках Н. К. Рерих достаточно иронично писал об их отношении к школе и к искусству в целом. З. Г. Фосдик в своем дневнике приводила некоторые фрагменты воспоминаний Николая Константиновича о его общении с покровителями школы: «Сегодня он [Н. К. Рерих] нам рассказывал, как Государь со всей семьей ездил осматривать их музей,[187] а он и Е. И. с остальными работниками музея его принимали. Вдовствующая Государыня очень много беседовала с Н. К., а Государь первым разговора вообще не начинал. Всегда приходилось самому начинать разговор, нарушая этикет (ибо первым должен заговорить Государь), поскольку он обычно не знал, о чем говорить, и разговора бы вообще не было».[188]
