Особенно невмоготу стало под утро. Глаза слипались. Брагинцев, только что сменившийся с дежурства, не спал больше суток. Мне приходилось время от времени встряхивать его. Николай Павлович обливал голову холодной водой и продолжал работу. Я знал, он самолюбив в хорошем смысле этого слова. Преодолеет все, но с заданием справится в срок.
Художник Брагинцев отлично владел графикой при работе на картах. К тому же он был человеком замкнутым, не очень словоохотливым: я доверял ему, зная, что он нигде и никогда не скажет лишнего. Майору неоднократно приходилось выполнять ответственные поручения. Товарищи спрашивали его: «Где ты пропадал всю ночь?» Он отвечал какой‑нибудь шуткой. Некоторым офицерам это не нравилось, они косо поглядывали на Брагинцева, строили различные предположения. Но не мог же он объяснять…
Итак, к утру все документы были готовы. Доклад, написанный карандашом в двух экземплярах, занимал 16 страниц. Генерал Галицкий внимательно познакомился с нашей работой и остался доволен: он сделал лишь три небольших дополнения.
Подписанные документы мы сразу отправили командующему фронтом.
Суть наших предложений сводилась в общем к тому, чтобы неожиданно для врага нанести удар и захватить город Невель. На главном направлении, на фронте Рубино, Лоскатухино, будут действовать три стрелковые дивизии. Одна дивизия нанесет вспомогательный удар правее основного на участке Зеленово, Былинки. Для развития успеха на главном направлении предполагалось ввести в прорыв танковую бригаду с одним стрелковым полком, посадив личный состав на автомашины.
Чтобы наверняка добиться успеха, в докладе была изложена просьба направить в 3–ю ударную армию дополнительно два корпусных управления, две стрелковые дивизии, танковую бригаду, тринадцать артиллерийских и минометных полков, полк противовоздушной обороны, три инженерных батальона, два дорожных отряда и два автомобильных батальона… Размахнулись мы широко!
Весь август и первую половину сентября в штабе армии велась неторопливая, заметная только для посвященных, работа. Готовился проект плана операции, составлялся график сосредоточения войск и другие документы. К этому делу был привлечен ограниченный круг лиц. Все документы писались от руки, пользоваться пишущей машинкой было запрещено. Практически вся работа по подготовке документов легла на плечи майора Врагинцева и на меня.
Прошел месяц. Наконец мы получили долгожданные указания командующего Калининским фронтом генерала армии Еременко на проведение Невельской операции. Эти указания исходили в основном из тех предложений, которые были представлены в штаб фронта командованием 3–й ударной армии. Идея, замысел операции были приняты полностью. Изменения касались лишь состава ударной группировки, да уточнялись задачи некоторых соединений. Наши просьбы об усилении армии были отклонены.
В тот период Калининский фронт вел активные действия на своем левом крыле. Естественно, что все резервы фронта использовались в этом районе. Хуже того: из 3–й ударной армии были взяты наиболее укомплектованные 381–я стрелковая дивизия и 145–я стрелковая бригада. Взамен их к нам прибыли два укрепленных района, способные решать только оборонительные задачи, да еще две стрелковые дивизии, ослабленные в предыдущих наступательных боях: каждая из них не превышала 3000 человек и тоже могла только обороняться.
Остальные соединения армии имели среднюю укомплектованность и были вполне подготовлены для наступления.
Получив указания из штаба фронта, мы, не теряя времени, быстро подготовили окончательный вариант плана Невельской операции. 27 сентября этот план был утвержден генералом армии Еременко.
Задуманная операция имела ограниченную цель и являлась частью наступательной операции Калининского фронта на витебском направлении. Войска нашей армии должны были овладеть узлом дорог в районе города Невель и удерживать его, обеспечивая с севера наступление главных сил фронта на Витебск. Вместе с тем действия 3–й ударной армии должны были создать условия для развития успеха в южном направлении — на Городок. Или — в северо–западном направлении: для захвата крупного узла вражеской обороны города Новосокольники.
Решение командующего 3–й ударной армией на Невельскую операцию (сентябрь 1943 года)
Удар армии на Невель, кроме того, приковывал к нам значительные силы противника. Овладение Невелем, важнейшим перекрестком железных, шоссейных и грунтовых дорог, нарушало всю систему немецких коммуникаций, исключало возможность переброски с севера резервов против витебской группировки войск Калининского фронта.
Решающего превосходства над противником в силах и средствах мы не имели. Армия оборонялась на 100–километровом фронте. Перед нами находились пять немецких пехотных дивизий и части 2–й авиаполевой дивизии. Немцы совершенствовали свои позиции более полугода, создали развитую систему траншей и ходов сообщения полного профиля. Блиндажи и дзоты имели перекрытия в пять–шесть накатов. Нашей артиллерийской разведкой было засечено много запасных позиций для пулеметов, минометов и отдельных орудий. Передний край своей обороны на особо важных участках противник прикрыл двумя полосами минных полей и проволочными заграждениями в несколько рядов.
На направлении главного удара нашей армии немцы имели пять мощных узлов сопротивления. Общая глубина тактической обороны гитлеровцев достигала восьми километров. В некотором удалении от главной полосы обороны был построен второй рубеж: начиная от озера Березово и далее по западному берегу реки Шестиха. Основательно укреплялись немцами и межозерные дефиле на подступах к Невелю. Сама природа, окружившая город системой больших озер, превратила его в неприступную полевую крепость, особенно для войск, наступавших с востока и юго–востока.
Непосредственно невельское направление обороняли части 263–й пехотной и 2–й авиаполевой дивизий. Ближайшие резервы были рассредоточены в нескольких районах и в общей сложности составляли не более трех полков, В оперативной глубине противника резервов не отмечалось.
Местность в районе предстоящих боев была сильно пересеченной. Лесной массив, находившийся в центре полосы нашего наступления, делил этот участок на два направления: северное, упиравшееся в шести — восьми километрах от переднего края в сплошной лес, и южное, открытое до самого Невеля, но имевшее на всем протяжении естественные преграды, которые позволяли противнику организовать оборону сравнительно малыми силами на промежуточных рубежах. Через южное направление к Невелю шли четыре шоссейные и грунтовые дороги, которые в значительной степени могли ускорить продвижение наступающих войск. Кроме того, имелось много проселочных дорог, но маневр по ним был затруднен большим количеством ручьев и заболоченных участков.
