Тот же Менахем Бегин, вопреки своей идеологии, сопротивлению старых соратников и обоснованным сомнениям, принял решение о мире с Египтом, который, худо-бедно, держится уже почти 30 лет и, похоже, президент Мубарак теперь становится чуть ли не одним из вернейших наших союзников...
Бегин принял оба эти решения потому, что он привык полагаться на свою интуицию больше, чем на экспертные оценки... Это очень неприятная человеческая черта. Но без такой самоуверенности ни один глава правительства не смог бы работать.
Наибольшей самоуверенностью, наряду с магнетической силой внушения, обладают, как раз, некоторые тяжелые психопаты, и это не секрет, что вся история ХХ века прошла под знаком титанической борьбы двух великих параноиков за господство над миром. Оба они, и Сталин и Гитлер, неоднократно принимали решения, радикализм которых поражал современников, заставляя одних признавать их гениальными, других - безумными. Их деятельность во многих деталях до сих пор порождает ужас в свободном мире и, пожалуй, ученическое, неумелое подражание и обоснованную зависть в несвободном мире деспотов и экстремистов.
Невообразимая сложность современной реальности поощряет обывателя к вере в вождей. Все более слепая вера в вождей, в сочетании со столь же слепой верой в универсальные демократические процедуры формирует в "свободных" обществах необоснованную надежду на чудесные решения неразрешимых проблем. Эта вера у избалованного легкой жизнью обывателя, привыкшего вручать свои проблемы политической элите, то и дело берет верх над всякими рациональными соображениями и здравым смыслом.
После целого столетия веры в "науку", Историю, эволюцию, объективные условия, производительные силы, "классовые" и "расовые" интересы; после Льва Толстого с его "народным разумом" и Карла Маркса с его "классовой борьбой" и "производственными отношениями"; после возникновения и развития научной социологии и признанных успехов антропологии, мы опять, как старуха к разбитому корыту, возвращаемся к произволу предводителей, эпидемическим народным психозам в духе Крестовых походов и "Священных войн" и отчаянным планам заговорщиков...
Наступает всеобщее господство волюнтаризма. Мир уже больше не "объективная реальность, данная нам в ощущениях", а скорее опять "воля и представление", как было до исторического материализма, во времена королей-завоевателей, волшебников и героев. Не пора ли уже поверить и в чудеса?
Обдумывая нашу сегодняшнюю ситуацию, я обнаружил поразительное коллективное явление, типичное для израильской "русской улицы". В Союзе мы были как бы заодно с прогрессивной интеллигенцией против "предрассудков" простого народа, а в Израиле мы, в общем, оказались заодно с простым народом против интеллигенции.
Я даже чувствую, как во мне просыпается болельщик израильской баскетбольной команды. А в СССР я мог бы болеть только за чехов... Как это мне удалось, наконец, слиться с простым народом?
Поверхностный взгляд шовиниста немедленно найдет объяснение: "Конечно, ведь это разные народы. Вы, евреи, были против русского народа, а здесь вы заодно с евреями". Это совершенно ложное объяснение. Израильская интеллигенция тоже состоит из евреев и, кроме того, мы никогда не были настроены против русского народа. А еврейский простой народ у многих выходцев из России часто даже вызывает ужас и неприятие. Но, к счастью, это чувство пока не приобретает политического характера.
Парадоксальная правда состоит в том, что израильская интеллигенция в некотором отношении похожа на советскую. Но рывок из СССР сильно изменил наше сознание. Мы познакомились с либеральным Западом вблизи. И мы ощутили горячее дыхание Востока непосредственно на своей коже...
Причина отчуждения интеллигенции от народа в обоих случаях одна и та же. Интеллигенция в обеих странах - неукорененная европеизированная часть народа. Она мыслит в европейских терминах, сообразуясь именно с европейскими, ориентированными на "прогресс", представлениями о жизни и справедливости, которые большинству евреев в России очень импонировали.
Чем интеллигент живет? Ученый он или писатель, артист или инженер, он своим творчеством обращен ко всему миру. И, конечно, честолюбие подталкивает его к оригинальности, порой не считающейся с рутинными взглядами и народными предрассудками. Мы там легко перенимали такой как бы естественный взгляд.
Простой же народ, повсюду заземленный, мыслит в своих местных масштабах, в пределах только реальной ситуации, сообразуясь с собственным коллективным интересом, как он его понимает, здесь и сейчас. Тут действительно важно, что речь идет о разных народах в разных ситуациях. Русский народ, которому извне ничто не угрожает, приученный своей историей к великодержавию, очень ценит свой престиж и международное значение. И готов уделить этому чувству первое место в своем сердце. Ему небезразлично, что говорят про него грузины, финны (и даже осетины), и как оценивают его значение в мировых столицах. А еврейский народ, многократно гонимый, что бы про него ни сочиняли разные "интеллектуалы" типа проф. Ш.Занда, хочет выжить при всех условиях, и как народ, и каждый сам по себе. Так что успехи баскетбольной команды для него значат не только, что наши ребята хорошо играют, но и что нас уже не сковырнешь...
Это совсем не один и тот же интерес. Конечно и простым израильтянам вовсе небезразличен их международный престиж и авторитет,но им слишком часто не до того. Перед непосредственной угрозой гибели, которая то и дело маячит перед глазами израильтянина, общие понятия "права", "законности", "невмешательства" и "доброй воли", которыми оперирует европейская и европоцентрическая элита, отступают. Перед ним, незаслоненный чрезмерным философствованием, стоит вопрос жизни и смерти. Инстинкт человека знает еще до сознания, что только жизнь - это продолжение, а смерть - это конец игры. Их нельзя поменять местами. В отличие от арифметики сумма здесь сильно зависит от перестановки мест слагаемых .
Любая ситуация, в которой участвует эта универсальная реальность -смерть - не вполне охватывается международным правом и юридической логикой. Если в начале идет смерть, то последующее торжество права уже лишено смысла (по крайней мере, для простого народа). Поэтому любая сделка или компромисс, которые включают подобный риск, для здравого смысла в наших условиях неприемлемы.
Израильским интеллектуалам почему-то такая простая мысль не дается. Может быть потому, что она выходит за пределы формальной логики, которая многим кажется достаточной для понимания? Ни международное право, ни гарантии Великих держав, ни даже "права человека" после поражения Израиля нам уже не понадобятся...
