ездил на Шаболовку — там был кинотеатр «Алмаз», а рядом парикмахерская и баня. Я устраивал себе нехитрый досуг: мылся, стригся, а потом шел в кино.
Однажды я зашел в парикмахерскую. Там — парень-мастер.
— Что вы хотите?
— Что угодно, только не полубокс (меня папа этим полубоксом в детстве достал).
— Хорошо, понял.
Пока Сергей меня стриг, мы с ним разговорились. И оказалось, что парень — не просто фанат, а настоящий фанатище Эдиты Пьехи. В хорошем смысле больной человек. У него весь дом заклеен плакатами с ее изображением, он знает о ней все и преклоняется.
Мы подружились. Я ходил стричься уже только к нему. Однажды пришел, а он говорит:
— Слушай, Пьеха приезжает в Москву, в Театр эстрады. Пойдем?
— Можно, только у меня денег нет, я ж студент…
— Не надо денег, я проведу.
И вот мы с ним как-то проникаем в Театр эстрады (я тогда не догадывался, что эта сцена станет для меня первой в Москве, когда я буду артистом). Всего Эдита Станиславовна давала пять концертов. Мы были на каждом. И каждый раз это был чистый восторг.
После первого концерта я вернулся в общежитие, взял ватман и нарисовал на нем клоуна с носом, с улыбкой, в шапочке, на которой написано «Александр Песков». Свернул в трубочку, купил одну гвоздичку, на что хватило денег. Вставил цветок в трубочку, завязал все это бантиком и отправился на очередной концерт Пьехи.
Зал сходит с ума. И я впитываю, как губка, ее движения, ее отношение к публике — она делает это совершенно виртуозно. Сижу я со своим плакатиком и думаю, как же его подарить? А там поклонники несут какие-то несусветные букеты нескончаемым потоком. В какой-то момент набрался смелости, вышел прямо на сцену. А Эдита Станиславовна как раз повернулась и пошла за кулисы, переодеваться между песнями. Оркестр играет. И я стою с этим рулончиком, зал мне аплодирует, возможно, думает, что это часть представления. Выходит Пьеха, уже в другом одеянии. Видит меня. Восклицает в своей неподражаемой манере: «О!» и берет у меня рулончик, развязывает ленточку, показывает плакат публике. А там — клоун Александр Песков. И гвоздичка падает к ее ногам.
Она смотрит на меня и говорит: «Боже мой, какая прелесть! Я это повешу на кухню! Это меня будет радовать каждое утро!» Заворачивает, убирает, концерт продолжается. Я — счастливый, как поросенок.
После концерта мы пришли к ней в гримерку, и она написала в моей записной книжечке: «Саше Пескову, с самыми наилучшими пожеланиями. Э. Пьеха». Я долго носил ее, как талисман и храню до сих пор.
Прошло больше 10 лет. 1991 год. Я — лауреат конкурса «Песня года». Между прочим, единственный артист в истории конкурса в те годы (сейчас — не знаю), потому что дипломы там выдавались только композиторам и поэтам. Я умудрился получить награду четырежды.
Съемка шла три дня. У меня в репертуаре номер с Пьехой, а Эдита Станиславовна, естественно, звезда программы. Представляете, какая ответственность! Костюм для номера я пошил — точную копию с ее афиши, такой розовый.
Выхожу в первый день, отрабатываю, все хорошо. Во второй день снимали дубли, а в третий — концерт уже на публике. Выхожу, как всегда, начинаю петь. В какой-то момент поворачиваюсь — и вижу Эдиту Пьеху, которая точно в таком же костюме, с афиши, идет ко мне! И мы начинаем импровизировать вместе! Я со страху забыл текст, растерялся, но виду не подал. Так и спели вместе.
Она мне потом рассказала, что увидела меня на репетиции, а режиссер «Песни года» Виктор Черкасов предложил ей такую импровизацию. Эдита Станиславовна ночью позвонила домой, попросила, чтобы ей передали это платье поездом… И это вошло в историю телевидения. И в мою личную историю.
Конечно, после этого случая мы с ней подружились. Стали очень близкими людьми, и я ценю этот подарок судьбы.
У меня гастроли в Ленобласти, звоню:
— Эдита Станиславовна, у меня концерт в Питере, не дай бог вы не придете!
— Саша! Я ногу сломала, у меня палочка, куда я поеду? Но слушай меня сюда… И вот я еду из Кронштадта, с концерта, и всю дорогу она по телефону поет мне песни, рассказывает какие-то истории из своей жизни. Кто мог мечтать об этом? Я не мог.
У нас очень теплые отношения. Я могу ей позвонить, и мы подолгу разговариваем. Обо всем. Она искренняя и нежная. С ней рядом всегда хорошие люди.
Ее дочь Илона — моя подружка, со Стасом Пьехой мы вместе отработали не один десяток концертов. И я счастлив, что эта теплая семья вошла в мою биографию.
Когда я выхожу и пою: «Как же нам не веселиться, не грустить от разных бед…», публика чуть ли не встает. Это — поклонение богине. Богине советского и российского шоу-бизнеса. Легенде, на которой мне посчастливилось учиться тому, что я умею сейчас. Наверное, поэтому я смог достичь того уровня, который у меня есть.
Спасибо вам, Эдита Станиславовна, за то, что поверили в меня и впустили в свою жизнь.
Страшная тайна Жанны Агузаровой
1990 год. Звонок из программы «50 × 50» (развлекательно-музыкальная телепередача, выходившая с 1989 по 2000 год. — Прим. ред.): «Александр, мы хотим вас пригласить на съемки. Но у нас есть одно условие. Вы выходите, работаете номер, она об этом не знает, видит вас, а потом она вам что-то говорит, а вы делаете вид, что все это понимаете…»
Я говорю:
— Хорошо. А кто «она»?
Говорить долго не хотели, но пришлось, ведь я должен был знать, какой образ мне работать. Это была Жанна Агузарова.
Я еду на Шаболовку, в главный павильон, режиссер придумывает ход — я танцую с портфелем, с косой, пою «Ленинградский рок-н-ролл». Я должен выскочить прямо из дверей, потусоваться на крыльце, а в это время на меня идет Жанна, и все это вдруг случайно видит. Тут же к ней подбегают корреспонденты, начинается суета, о чем-то спрашивают…
Мне, конечно, было волнительно. Потому что это — сама Агузарова. Это сегодня у меня один из легендарных номеров в программе. А тогда, 30 лет назад…
Все произошло так, как сказал режиссер. Она идет на меня. В колпаке. Стоит. Ее снимают. Подбегает корреспондент:
— Здравствуйте, Жанночка, а вот как вам Саша Песков? Что это вообще?
И тут она отвечает неожиданно:
— Ну Сашу-то я знаю. Я его по телевизору видела.
У меня челюсть на пол упала. Меня знает Жанна Агузарова! А она продолжает:
— Я лежу в ванне, и
