М. А. говорит:
— Я не доказываю, что пьеса хорошая, может быть, она плохая. Но зачем же ее брали? Чтобы потом калечить по-своему?
Вчера у нас были Оля с Калужским. М. А. рассказывал нам, как все это происходит в Леонтьевском.
Семнадцатый век старик называет «средним веком», его же — «восемнадцатым». Пересыпает свои речи длинными анекдотами и отступлениями, что-то рассказывает про Стаховича, про французских актеров, доказывает, что люди со шпагами не могут появиться на сцене, то есть нападает на все то, на чем пьеса держится.
Портя какое-нибудь место, уговаривает М. А. «полюбить эти искажения».
А сегодня вздумал пугать М. А. французским послом:
— А что вы сделаете, если посол возьмет и уедет со второго акта?
Вчера Гр. Конский рассказывал про К. С.
Шла репетиция в его оперном театре — «Царская невеста». Один молодой певец страшно боялся Станиславского и все старался держаться за печкой.
Станиславский:
— Это кто там за печкой прячется? Как ваша фамилия?
— ….
— Вы кого играете?
— ….
— Вы должны так держаться на сцене, как будто вы самую главную роль играете. Вы оперу знаете?
— Знаю, Константин Сергеевич.
— Продирижируйте всю! С самого начала!
Актер — в поту — берет палочку и дирижирует. После увертюры, которую он, ко всеобщему удивлению, хорошо провел, — К. С.:
— Убрать его из спектакля!
Или еще:
Телешева приводит к Станиславскому Конского репетировать «Мертвые души». Станиславский:
— Как ваша фамилия?
— Конский, Константин Сергеевич.
— Этого не может быть! Таких фамилий не бывает!
М. А. говорит:
— Представь себе, что на твоих глазах Сергею начинают щипцами уши завивать и уверяют, что это так и надо, что чеховской дочке тоже завивали, и что ты это полюбить должна…
26 марта.Вчера были на концерте вагнеровском в Большом зале консерватории. Дирижировал Сенкар, пел Рейзен — Вотана, прощание и заклинание огня. Оркестр мал для Вагнера, всего человек восемьдесят. Рейзен — страшная дубина.
Сегодня звонил Жуховицкий и рассказывал, что в одном американском журнале Вельс написал статью о советском театре. Там он пишет примерно так, что советский театр, оставив агитацию, перешел на другие рельсы. Во-первых, появилась советская комедия, верней, фарс, во-вторых, ставят классиков, и, в-третьих, есть Михаил Булгаков. Если бы таких драматургов было несколько, можно было бы сказать, что существует советская драма.
М. А. продиктовал мне девятую картину — набережная Мойки. Концовка — из темной подворотни показываются огоньки — свечки в руках у жандармов, хор поет «Святый Боже…»
Наконец, сегодня М. А. написал отзыв о режиссерском сценарии «Мертвых душ». Про многое: «Это надо исключить!» Но исключит ли Пырьев?
29 марта.Пронзительный ветер и солнце. Весна чувствуется.
В «Известиях» портрет лорда Идена — хранителя печати английского. Молод и красив.
М. А. безумно смешно показывает, что это такое — хранитель печати, как он ее прячет в карман, как, оглянувшись по сторонам, вынимает, торопливо пришлепывает и тут же прячет.
Проводила М. А. в Театр, посидела напротив в артистическом кафе, пока он получал жалованье, потом проводила его к Станиславскому.
Во время нашего отсутствия принесли конверт из американского посольства. Приглашает нас посол на 23 апреля. Приписка внизу золотообрезного картона: фрак или черный пиджак.
Надо будет заказать М. А. черный костюм, у него нет. Какой уж фрак.
Оля по телефону рассказала, что Мамошин говорил Калужскому: «Ячейка устраивает обсуждение «Мольера». Доложим К. С. мнение парторганизации об этой пьесе, а там уже дело Театра».
— Чтобы в филиале шла?
— В филиале — это своим чередом. Но вообще!..
30 марта.Сегодня с М. А., зайдя сначала к портному Павлу Ивановичу, пошли в Торгсин. Купили английскую хорошую материю по восемь руб. золотом метр. Приказчик уверял — фрачный материал. Но крахмальных сорочек — даже уж нефрачных — не было. Купили черные туфли, черные шелковые носки.
Сергей с Лоли были на концерте.
— Такая дрянь, такая гадость, ни за что больше не пойду.
— А на чем играли?
— На чем попало.
1 апреля.Вчера М. А. пригласили в партком, там было обсуждение «Мольера». Мамошин говорил, что надо разобраться, что это за пьеса и почему она так долго не выходит. А также о том, что «мы должны помочь талантливому драматургу Михаилу Афанасьевичу Булгакову делать шаги».
О пьесе говорил: «Она написана неплохо».
Заседание было длинное, сперва с исполнителями, потом их удалили.
5 апреля.М. А. у Вересаева. Читал две последних картины из «Пушкина» — вчерне.
Кто-то рассказал М. А. (он сам не видел), что в Театре вывешена резолюция парткома, в которой сказано что-то вроде того, что «пьесе грозила опасность превратиться в личную драму Мольера, но ввиду того, что К. С. хочет расширить ее, — ее следует выпустить».
6 апреля.Вечером был Русланов. М. А. рассказал ему содержание «Пушкина». Говорил, что еще не решил для себя, как назвать пьесу. Русланов советовал — «Пушкин».
Русланов записывает нас на дачный участок в их поселке. Мечты о даче.
7
апреля.Ходили днем в Кубу, там переплетная мастерская. Кроме того — ларек с книгами. Купил М. А. переписку Чайковского с Мекк и материалы Достоевского.
Обедала у нас Ахматова, приехала хлопотать за какую-то высланную из Ленинграда знакомую. Говорит, что Модзалевский сказал ей, что сразу же ответил на мое письмо.
М. А. приходит с репетиций у К. С. измученный. К. С. занимается с актерами педагогическими этюдами. М. А. взбешен — никакой системы нет и не может быть. Нельзя заставить плохого актера играть хорошо.
Потом развлекает себя и меня показом, как играет Коренева Мадлену. Надевает мою ночную рубашку, становится на колени и бьет лбом о пол (сцена в соборе).
Сегодня звонила в «Красную новь», наткнулась прямо на Мармуша, который быстро сказал, что десятого или двенадцатого будет решен вопрос о печатании Булгакова в их журнале.
— Запомни: больше никогда в жизни ты его не услышишь и не увидишь.
8 апреля.В «Литературной газете», по словам Ермолинского, напечатано: режиссер Коростин будет ставить «Ревизора» по сценарию Шкловского. (Текст не буквальный.)
