После драматической паузы, достаточной, чтобы позволить дамам оправиться от испуга, мистер Кроули сказал: «Теперь я погружу горящую облатку в мою кровь».
Он пронес что‑то, чего я не смог рассмотреть, через пламя свечи, и затем держал ее вплотную к своей обнаженной груди, таким образом, провоцируя новые крики ужаса у присутствующих дам. После еще одной драматической паузы он сообщил нам, что собирается оказать знаки почтения бюстам, расставленным по комнате… он выказал это почтение довольно быстро… и, после того как сделал несколько пассов в воздухе с помощью кинжала — или же… после того как сделал несколько непристойных жестов в воздухе с помощью кухонного ножа; впрочем, неважно, был ли это кинжал или кухонный нож, удары или пассы, произведенный эффект оказался в достаточной мере волнующим, чтобы вызвать целый хор «охов и ахов» — он провозгласил, что церемония подошла к концу.
Позже, как мы поняли, ритуалы даже более захватывающей и увлекательной природы были исполнены частным образом в домашней обстановке…[67]
Все это звучит весьма невинно — разумеется, деревянные ящики, из которых появлялись обворожительные арфистки, должны были казаться очаровательными — но на «ритуалах даже более захватывающей и увлекательной природы» было предложено гораздо более острое блюдо, и я представляю чудом сохранившееся описание одного журналиста:
Я обнаружил себя в огромной студии с высокими потолками, атмосфера которой была пронизана темно‑голубым благодаря воскурениям специфически пахнущего ладана. В первой комнате стояли один на другом ряды книг, переплетенных в черное и отмеченных на задниках необычными деформированными крестами, отделанными серебром. Вторая комната была заставлена диванами и буквально устлана множеством диванных подушек, разбросанных там и сям. В третьей и самой большой комнате находился длинный, перпендикулярный балдахин, под которым верховный жрец (Кроули) сидел во время черной мессы. Прямо напротив него… стоял алтарь, черный пьедестал, на вершине которого был установлен золотой круг. В нем лежал золотой змей, будто захваченный врасплох в момент передвижения. Я услышал, как за балдахином кто‑то играл странную китайскую мелодию на каком‑то струнном инструменте…
Один за другим появлялись верующие. В большинстве своем женщины аристократического типа. Их изысканные пальцы украшали дорогие кольца, их шелестящие шелковые одежды, неописуемая элегантность осанки и манеры держаться свидетельствовали о социальном статусе… Каждая носила небольшое черное домино, скрывавшее верхнюю часть лица и делавшее узнавание невозможным. Это место, задрапированное черными бархатными занавесками, явно несло в себе замогильный аспект. Лица женщин казались белыми, словно воск. Прерывистый свет исходил от одного единственного подсвечника, имевшего семь ответвлений. Неожиданно свет пропал и место наполнилось шумами, как в подземелье… Затем началась медленная, монотонная декламация верховного жреца:
«Нет здесь ничего доброго. Зло есть добро. Благословен будет Принцип Зла. Все приветствуют Принца Мира, которому даже Сам Господь дал владычество…» Мужчины и женщины танцевали вокруг, прыгая и раскачиваясь под завывания инфернальной и диссонирующей музыки. Они выпевали непристойные слова, приспособленные под мелодии гимнов, и невнятно тараторили на неинтеллигентном жаргоне. Женщины в неистовстве рвали на себе корсажи; некоторые частично сорвали с себя одежду. Одна прекрасная поклонница, схватив кинжал верховного жреца, поранила свои груди. В этот момент все действие, как оказалось, пошло гораздо безумнее, чем когда‑либо…[68]
К 1914 году, когда это описание было создано, Кроули до какой‑то степени потерял интерес к тому типу церемониальной магии, который его орден АА перенял у Золотой Зари; другой, более зловещий тип оккультной практики, начал привлекать его внимание.
Нельзя забывать, что МакГрегор Мэтерс дважды появлялся на судебных заседаниях, чтобы дать свидетельские показания против Кроули. Как в первом случае, когда он безуспешно пытался добиться судебного запрета на публикацию третьего номера «Равноденствия» (Март, 1910 г.), так и во второй раз, когда он давал свидетельские показания в деле Джонса против «Looking Glass», Мэтерс публично заявлял, что являлся Главой Ордена Розенкрейцеров. Подобное заявление привело в ярость ряд оккультных оригиналов, каждый из которых утверждал, что он и только он один является Главой Розенкрейцеров и, так как Кроули был явным оппонентом Мэтерса, эти мнимые лидеры задарили его оккультными и псевдо‑масонскими званиями и титулами. Они были настолько многочисленны, что Кроули сетовал, дескать, если он попытается одновременно надеть все эти медали, цепочки и значки, ему пожалованные, то едва ли будет в состоянии свободно передвигаться.
Среди орденов, в которые приняли Кроули в то время, был один немецкий, называвшийся «Ordo Templi Orientis», «Орден Восточных Тамплиеров», обычно сокращенно именовавшийся ОТО. На первых порах Кроули думал об ОТО как об еще одном в череде фальшивых масонских братств, наводнивших Европу перед Первой Мировой войной, и стал его членом, наверняка находя забавным присовокупить очередную предполагаемую масонскую степень посвящения к тем, которыми уже обладал. Однако на самом деле ОТО являлся гораздо более интересной организацией, нежели масонское братство; это было братство, обучающее посвященных высшим градусам западной формы тантризма — мистицизма, искавшего пути трансформации сексуального оргазма в способ достижения Божественного Союза.
Точная дата начала деятельности ОТО почти настолько же неопределенна, как и дата создания Золотой Зари. Но, похоже, его происхождение может быть прослежено в восточных путешествиях Карла Келлнера, богатого немецкого сталелитейщика и франкмасона высокой степени посвящения, утверждавшего, что он обучался «сексуальной магии» у трех адептов этого искусства, двух арабов и одного индуса. Если эти адепты существовали вне воображения Келлнера — а это никоим образом не доказано — можно предположить, что индус был бенгальским тантристом; членом одной из сект, старавшихся добиться союза с Великой Матерью Богиней путем использования сексуальных практик, а арабы являлись посвященными какого‑то высокого неортодоксального суфийского братства.
Келлнер предположительно основал ОТО в 1895 году, но если сие соответствует истине, то это должна была быть очень маленькая и закрытая организация, поскольку о ней ничего не было известно вплоть до 1904 года, когда комплиментарные отзывы как о ней, так и о Келлнере, начали появляться в малоизвестном и малопонятном немецком масонском периодическом издании под названием «Орифламма» (Oriflamme). Такие упоминания иногда сопровождались намеками на «великую тайну», хранителем которой был ОТО. Эти публикации были слишком специфичны для отдельно взятого читателя, чтобы тот мог прийти к выводу, что они каким‑то образом имели отношение к сексуальному акту. К 1912 году редакторы «Орифламмы» почувствовали себя в достаточной безопасности для публичного объявления следующего характера: «Наш Орден обладает КЛЮЧОМ, открывающим все Масонские и Герметические тайны, а именно учением сексуальной магии, и это учение объясняет, без исключений, все секреты Франкмасонства и секреты всех религиозных систем».
