«готова к бунту», готова встать «на защиту народа», что «самодержавие лишилось своего главного оплота», и это еще более увеличивало уверенность в возможности государственного переворота. Когда же правительство арестовало «орган революционной власти» – Петербургский Совет рабочих депутатов, когда сделалась известной циркулярная телеграмма министра внутренних дел П.Н. Дурново о повсеместных арестах руководителей революционного движения, а главное, когда начавшееся патриотическое пробуждение правой части общества было поддержано открыто выраженном сочувствием государя, лидеры партии во главе с Лениным поняли, что начался поворот со стороны власти по отношению к революционному движению, что наступил момент – или быть раздавленным законной властью, или победить ее, и они решились поднять вооруженное восстание.
4 декабря в Петербурге объединенное собрание обеих партийных фракций постановило начать выступление в форме всеобщей стачки, каковое решение в тот же день принял Исполнительный комитет восстановленного Совета рабочих депутатов. Центральный же комитет партии послал в Москву на железнодорожную конференцию своего делегата с целью провести железнодорожную забастовку. Московская большевистская организация особенно энергично агитировала за вооруженное восстание и оказала в этом смысле сильное влияние на Московский Совет рабочих депутатов (социал-демократы имели в Совете своих депутатов с решающими голосами) и на образовавшиеся в Москве организации почтово-телеграфных и железнодорожных служащих. 5 декабря московские большевики постановили начать с 7 декабря всеобщую забастовку, с тем чтобы перевести ее в вооруженное восстание, и это решение 6 декабря повторил Московский Совет рабочих депутатов, возложивший руководство забастовками на свой Исполнительный комитет и на представителей Российской социал-демократической рабочей партии и партии социалистов-революционеров. В тот же день новый коллектив издал постановление: «Объявить в Москве со среды 7 декабря, с 12 часов дня всеобщую политическую забастовку и стремиться перевести ее в вооруженное восстание» и обратился к рабочим, солдатам и гражданам с призывом к восстанию, которое заканчивалось словами:
«Соединенными силами мы свергнем, наконец, преступное царское правительство, созовем Учредительное собрание на основе всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного голосования и утвердим демократическую республику».
Под этой прокламацией, не считая Совета рабочих депутатов и социалистов-революционеров, подписались Московский комитет Российской социал-демократической рабочей партии (большевики), Московская группа (меньшевики) и Окружная организация партии.
Петербургская забастовка началась вяло и успеха не имела. В Москве же с 7 декабря начались единичные забастовки, перешедшие затем в общую стачку. Под влиянием агитации распределенных по районам социал-демократов настроение быстро повысилось; на многих фабриках заготовлялось холодное оружие, было разграблено несколько оружейных магазинов, начались стычки с войсками и полицией. В разных местах происходили массовые митинги, на которых социал-демократы, поддерживаемые социалистами-революционерами, призывали население к вооруженному восстанию.
8 декабря забастовка делается всеобщей. С вечера 9-го числа появляются баррикады из досок, телеграфных столбов, вывесок, перепутанных проволокой; происходит настоящий бой с использованием артиллерии против дружинников, засевших в доме Фидлера [54]. 10-го и 11-го повсюду строились баррикады, войска действовали ружейным и артиллерийским огнем.
Однако социал-демократы, много говорившие о вооруженном восстании, о своей руководящей в нем роли, с момента начала восстания оказались неподготовленными и не способными руководить им. Федеративный комитет растерялся, директивы его шли с сильным опозданием, а в ночь на 10 декабря комитет собрался в последний раз и вынес решение: «Ввиду трудности поддержания связи между Федеративным комитетом и массами, непосредственное руководство борьбой масс должно принадлежать районным Советам рабочих депутатов». Плохо было поставлено и само боевое дело. Исполнительный комитет, организовав свой центральный штаб, не мог связать его с боевыми и военными организациями. Прочных боевых дружин не оказалось; численность дружинников у большевиков достигла лишь 250 человек, меньшевики насчитывали до 200 человек, прочие же, человек 400, принадлежали к беспартийным и эсерам. Бомб оказалось мало, да и с теми не умели обращаться. Под влиянием всех этих причин с 12 декабря движение пошло на убыль, дружинники сосредоточились на Пресне и приняли оборонительные меры. Общее настроение революционеров столь быстро шло на понижение, что уже в ночь на 14-е число меньшевики стали высказываться за окончание забастовки, против чего восстали большевики, постановившие продолжать забастовку и вооруженное восстание. Однако забастовка стала замирать сама по себе; вечером 15-го некоторые дружины были распущены их начальниками, а 16 декабря Московский социал-демократический комитет с Исполнительным комитетом Совета рабочих депутатов вынуждены были объявить прекращение партизанской войны с вечера 18 декабря, а забастовки с 19-го числа.
Это постановление фактически было совершенно излишне, ибо без него забастовка прекратилась естественным путем, а партизанские вылазки, вследствие энергичных действий войск, должны были прекратиться еще до 17-го числа; 17-го же декабря последний оплот дружинников – Пресня – была оцеплена войсками, после чего дружинники разбежались, часть же их погибла [55].
По примеру столиц провинциальные партийные организации в союзе с Советами рабочих депутатов и другими революционными партиями также объявили всеобщую забастовку, которая имела временный успех по многим, преимущественно губернским городам. В некоторых местах эти забастовки перешли в вооруженные восстания. Почти одновременно с Московским восстанием происходило восстание в Красноярске (8 декабря), где была образована Красноярская республика, державшаяся две недели, в Нижнем Новгороде и Харькове (12-го), Николаеве (13-го) и др. городах. 17 декабря было совершено нападение на войска на станции Горловка Екатеринославской железной дороги, а 19-го – в Риге. 21 декабря была образована Читинская республика, около того же времени Северо-Кавказская и Сочинская; шли восстания в Прибалтийском крае, в Польше и на Кавказе.
Во всем этом движении социал-демократы играли роль главных агитаторов и подстрекателей, но в Северо-Западном крае, на Кавказе и в Прибалтийском крае в деле поднятия восстания им принадлежала руководящая роль. Особо выдающуюся роль партия сыграла в Сибири, где благоприятные для партийной работы условия дали возможность партии захватить в свои руки дело перевозки войск и фактически завладеть властью в некоторых пунктах. Так, в Чите местный комитет партии к 7 декабря, опираясь на взбунтовавшиеся войска, заправлял уже городом, стал открыто издавать печатавшуюся в Губернской типографии революционную газету «Забайкальский рабочий», а 18 декабря даже напечатал в своем органе адрес бюро комитета. 21 декабря в Чите управление некоторыми учреждениями было передано организациям, руководимым социал-демократами. Также открыто выступили социал-демократы и в Красноярске, где они руководили действиями Объединенного Совета депутатов от солдат и рабочих; захватив 8 декабря Губернскую типографию, они стали выпускать революционную газету «Красноярский рабочий».
Все эти революционные выступления были подавлены военной силой, и если во многих местах они имели временный успех, то это обусловливалось не могуществом и организованностью революционных партий, а нерешительностью, растерянностью и дезорганизацией местных властей. Всеобщее вооруженное восстание, чего так добивался Ленин, оказалось иллюзией, созданной пылким воображением руководителей социал-демократии. Партия потерпела поражение, как материальное,
