Но такая прыть появилась не сразу и не вдруг.
27 июня, на десятый день похода, при появлении вражеского самолета растерялся вахтенный командир. Лунин, как на грех, только сошел с мостика (где он пробыл больше суток). Вахтенный командир лейтенант М., вместо того чтобы скомандовать «срочное погружение», внезапно закричал вниз в центральный пост: «Пригласите командира наверх!» Лунин бросился наверх, но когда он появился на мостике, самолет был уже слишком близко. Пока лодка погружалась, самолет успел бросить две бомбы и обстрелять ее…
Лодке снова повезло — бомбы почему-то не взорвались. Обстрел не причинил вреда — несколько незначительных пробоин в надстройке. Этот урок не прошел даром. Смертельная опасность малейшего «зевка», нерешительности, неправильных действий каждого из членов команды была прочувствована всеми. На этот раз смерть прошла стороной, и это была бы обидная и бессмысленная смерть. Могли бы зазря погибнуть и лодка, и команда, не нанеся никакого урона врагу, не выполнив своего боевого долга, не отомстив врагу за те беды, которые он причинил нашей Родине. Чувство обиды за то, что лодка очутилась в таком беспомощном положении, могла стать легкой добычей врага, жгло сердце каждого моряка. Конечно, слава богу, на сей раз пронесло, но если будем так служить, то надеяться не на что! Бесславно погибнем, и все! Никто не хотел такой смерти.
Конец июня 1942 года. Пятый боевой поход. ПЛ «К-21» перешла на позицию для защиты союзного конвоя от вражеской эскадры. На мостике ПЛ Герой Советского Союза Н. А. Лунин разъясняет задачу лодки. Слева — штурман старший лейтенант Михаил Леошко, справа — военком старший политрук Сергей Лысов.И военком Лысов, и командир Лунин, что называется, «открытым текстом» разъяснили это команде, встретив полное понимание у моряков. И нужно сказать, что служба поднялась на высочайшую ступень возможного. Мало того, каждый теперь не только успевал «крутить свои клапана», но краем глаза успевал поглядеть, как дела у соседа. И каждая небрежность, неточное и несвоевременное действие неукоснительно подмечались и худо приходилось этим товарищам, а уж лень или незнание специальности встречались, как говорится, «полновесной гирей».
Команда теперь знала точную цену разгильдяйству. Сознательность, рвение в службе сразу повысили боевые качества экипажа, но вместе с тем четко выявились и те, кто служил плохо или, во всяком случае, хуже других, был недостаточно храбр и расторопен, терялся в сложной обстановке, мог подвести в критическую минуту, хотя в мирной обстановке мог быть отличником боевой и политической подготовки. Ничего не поделать, в конце концов только война проверяла на деле и ставила каждому окончательную оценку. Так начался новый этап боевой жизни экипажа «К-21», ее пятый боевой поход…
Рассказывает штурман старший лейтенант Михаил Леошко «"К-21" упорно искала вражеские корабли. Близко у берега лодка могла находиться ограниченное время, нужно было в подводном положении отходить от берега достаточно далеко, чтобы вне видимости береговых постов зарядить аккумуляторную батарею, и опять в подводном положении идти к берегу, так как вражеские корабли, используя большие глубины, могли проходить очень близко у берега. На зарядки, отходы и подходы к берегу тратилось. много времени. Поиск вражеских конвоев не давал результатов.
27 июня командир лодки получил приказание— занять новую позицию для прикрытия конвоя РQ-17, На переходе на позицию Лунин собрал всех командиров в боевой рубке. Он охарактеризовал сложившуюся обстановку в море, сообщил о движении в наши порты крупного союзного конвоя и возможном выходе в море немецкой эскадры на перехват и разгром конвоя. Довел до сведения командиров задачу, поставленную лодке командующим флотом.
Убедившись в том, что командиры представляют себе и осознают всю ответственность, возложенную на экипаж в данной ситуации, Лунин обратился к нам с вопросом: "Как будем производить поиск вражеской эскадры, если она выйдет в море? Учтите полярный день, незаходящее солнце, штилевую погоду. Имейте в виду, что перед выходом эскадры в море,— продолжал Лунин, — немецкая разведывательная авиация будет тщательно просматривать море на предмет обнаружения наших лодок. Мы не имеем права обнаружить себя. В то же время частые налеты самолетов-разведчиков могут подсказать нам, в какой-то мере, о предстоящем выходе эскадры и, если хотите, то и о примерном направлении ее движения. Правда, мы знаем, что немцы не выпустят свои боевые корабли, тем более "Тирпица", в море на увеселительную прогулку, — продолжал, улыбнувшись, Лунин, — эскадра пойдет на сближение вплотную с конвоем!"
Затем Лунин стал выслушивать наши предложения по методам поиска. Начал он с младшего по должности — корабельного фельдшера Петруши. Выслушал он командиров групп, командиров боевых частей. Последним высказал свое мнение старпом Федор Лукьянов.
Лунин внимательно и серьезно выслушал мнения всех командиров и, хотя, порой, в наших высказываниях были довольно наивные предложения, никого не перебивал, был сосредоточен и серьезен. Предлагались разные варианты. Но в основном высказывалось мнение, что поиск нужно вести в подводном положении на экономическом ходу, соблюдая полную скрытность, чтобы самолеты-разведчики не обнаружили ПЛ и не навели на нее противолодочные корабли для преследования.
Выслушав всех, Лунин с минуту помолчал, будто собирался с мыслями. Его густые черные брови взлетели вверх, что говорило нам о твердо принятом решении командира.
"Я всех вас внимательно выслушал и признаюсь, что вначале был аналогичного мнения, — начал Лунин, — но, поразмыслив и детально взвесив все "за" и "против", пришел к выводу…" Он вдруг замолчал, будто еще раз что-то взвешивая, и вдруг резко отчеканил: "Поиск будем вести в надводном положении". И замолчал снова, давая нам возможность взвесить и осмыслить сказанное.
Все молчали, но у каждого работала мысль: "Если командир принял такое решение, значит это не безрассудно, значит он мыслит шире нас, знает больше нас". Мы напряженно ждали.
"Представьте себе, — продолжал Лунин, — после многочасового поиска, когда аккумуляторная батарея будет фактически разряжена, мы обнаружим противника. Для атаки мне нужна полная энергия батареи, потребуется полный и самый полный ход, а из разряженной батареи можно "выжать" только малый. Атака сорвется, противник уйдет безнаказанно. Вот почему нужен поиск в надводном положении. Это ложится огромной ответственностью на вахтенных командиров и вахты сигнальщиков. Потребуется предельно внимательное наблюдение за морем и, я бы сказал, сверхвнимательное — за воздухом.
