Николай Капченко - Политическая биография Сталина. Том III (1939 – 1953).

31 мая 1924 г. не без активного участия Сталина было заключено советско-китайское соглашение об общих принципах для урегулирования вопросов между Союзом ССР и Китайской Республикой. После разгрома японской интервенции на Дальнем Востоке правительство Китая более не могло противиться требованиям китайского народа об установлении дружественных отношений с Советским Союзом. Это соглашение и приложенные к нему ноты устанавливали, что немедленно после подписания настоящего соглашения восстанавливаются нормальные дипломатические и консульские сношения между обеими договаривающимися сторонами. В течение месяца должна была быть созвана советско-китайская конференция, на которой «все конвенции, договоры, соглашения, протоколы, контракты и т.д., заключённые между правительством Китая и царским правительством», будут аннулированы и заменены «новыми… на основе равенства, взаимности и справедливости и в духе деклараций Советского правительства 1919 и 1920 гг.»[869]. Исключительно важное значение имела статья 10, по которой СССР отказывался от специальных прав и привилегий, касающихся всех концессий, приобретённых царским правительством в Китае, причём китайское правительство (согласно специальной декларации) обязывалось не передавать этих прав и привилегий. Наряду с этим Советское правительство отказывалось (ст. 12) от прав экстерриториальности и консульской юрисдикции в Китае и соглашалось с тем, чтобы граждане СССР, находящиеся на территории Китая, полностью подчинялись китайской юрисдикции. Англия и США сделали подобный шаг, но чисто формального характера, лишь в 1943 году.

Статья 11 и развивающая её декларация фиксировали, что СССР «соглашается отказаться от русской части боксёрского возмещения». По требованию СССР эта часть возмещения (около 100 млн. руб.) должна была быть передана исключительно и полностью на нужды народного образования в Китае. Особенно важно отметить следующее обстоятельство: заключенное соглашение имело огромное значение для Китая, поскольку оно знаменовало новую эру в его международных отношениях. Китай впервые заключил с иностранной державой соглашение, которое воплотило принципы равенства и взаимных выгод.

Это соглашение в те годы произвело подлинный фурор, ибо показало китайцам и всему миру, что Москва проводит подлинно справедливую политику.

Однако советско-китайское соглашение не могло и не изменило коренным образом общую ситуацию в Китае и на Дальнем Востоке в целом. Империалистические державы, и в первую очередь США и Англия, постоянно маневрировали, идя на компромиссы, ради того, чтобы толкнуть другие державы на противодействие Японии, – все это давало Японии благоприятные возможности для дальнейшего расширения экспансии в Китае. Японская агрессия в Китае, принявшая с 1931 г. вооружённые формы (захват Маньчжурии), создала совершенно иные условия в этом регионе мира. Превращение Маньчжурии в японский плацдарм на Азиатском материке чрезвычайно обострило обстановку на Дальнем Востоке. Практически ни одно государство Азии не могло быть гарантировано от последующей агрессии. Естественным путем для борьбы с ней было бы объединение усилий азиатских стран, прежде всего СССР и Китая, в осуществлении политики мира на Дальнем Востоке. Коренные интересы Советского Союза и Китая требовали единства двух стран.

Именно это обстоятельство открывало перед Сталиным возможность значительно активизировать усилия Москвы, направленные на укрепление связей с Китаем, в том числе и на договорной основе. Что касается правительства Чан Кайши, то оно надеялось столкнуть СССР с Японией, вплоть до советско-японской войны. Чтобы не дать Японии повода для провокаций, СССР предложил ей заключить пакт о ненападении, но японское правительство отклонило это предложение. Один из видных в то время лидеров гоминьдана заявил в то время, что Китай не подпишет с СССР пакта о ненападении.

Но тучи над Китаем после 1931 года все более сгущались, становилось очевидным, что Токио будет и дальше расширять свои масштабы агрессии против Китая. Сталин отдавал себе отчет в том, что, несмотря на антикоммунистическую линию правительства гоминьдана, оно будет вынуждено силой реальных обстоятельств проявить стремление к нормализации отношений с Советским Союзом. И он оказался прав: сама жизнь заставила китайское правительство пойти в 1932 году на восстановление нормальных дипломатических советско-китайских отношений, нарушенных конфликтом 1929 года. Советский Союз принял предложение китайского правительства заключить пакт о ненападении. Однако правительство Китая, продолжавшее надеяться на возможность сговора с Японией, задерживало подписание пакта, и переговоры о нём затянулись на несколько лет. В те годы Москва неоднократно предлагала Китаю также приступить к переговорам о подписании пакта о ненападении и торгового договора. Однако как в самом китайском правительстве, так и в министерстве иностранных дел Китая наблюдалось мощное влияние прояпонских сил. Естественно, что это не могло не вести к опасной затяжке переговоров. Лишь в октябре 1935 года китайская сторона передала СССР свой проект торгового договора, в который были преднамеренно вставлены заведомо неприемлемые положения.

По взаимному согласию сторон в 1935 – 1937 годах проходили переговоры между двумя сторонами, в которых был крайне заинтересован Чан Кайши. Сталин считал, что даже само проведение таких переговоров станет существенно важным фактором, способным удержать Чан Кайши от дальнейших уступок милитаристской Японии. В целом можно сделать вывод, что эти переговоры способствовали примирению гоминьдана с КПК, созданию в Китае единого национального антияпонского фронта.

Однако преграды и препятствия появлялись и со стороны коммунистов, которые на тот исторический момент на первый план выдвигали прежде всего интересы борьбы против гоминьдана как продажного и не способного вести последовательную борьбу против японской агрессии. Сталину пришлось активно вмешаться в этот вопрос, чтобы выправить положение и сосредоточить усилия сторон не на разжигании гражданской войны, а на сплочении всех сил, способных объединиться на одной основе – борьбе против японской агрессии.

После того как в июне 1936 г. была установлена постоянная связь между Коминтерном и ЦК КПК, Секретариат ИККИ рекомендовал КПК решительно пересмотреть прежнюю установку на одновременную борьбу против гоминьдана и против японских захватчиков, тактику поддержки борьбы региональных милитаристских группировок против Нанкина. По прямому указанию Сталина Генеральный секретарь Коминтерна Г.М. Димитров особо подчеркнул, что в момент, когда агрессия Японии угрожает национальному существованию китайского народа, главной задачей является объединение всех сил Китая. «Все остальное, – говорил Г.М. Димитров, – нужно подчинить этой задаче. Отсюда вытекает, насколько неправильна политическая установка в отношении Нанкина, Чан Кайши и гоминьдана. Это остатки прошлого»[870].