В ответ Нельсон рассмеялся. «Адмиралтейским якорем» английские моряки именовали своих жен, и то, что принц назвал Фанни его надежной опорой, жениху было приятно.
Свадьба, на которой присутствовал весь местный высший свет, была необыкновенно торжественной. Нельсон был чрезвычайно серьезен и горд происходящим, а Фанни — взволнованна и очень мила.
Из письма Нельсона своему старому другу капитану Локеру: «Я женился на милой женщине, и это с лихвой возмещает все мои неприятности. Собственно говоря, до женитьбы счастье мне было неведомо. И я совершенно уверен, что буду с ней счастлив до конца своих дней».
О, как плохо знал самого себя капитан «Борея», как мало представлял, какие невероятные повороты судьбы ожидают его в будущем!
У друзей нашего героя его новое положение вызвало куда более сдержанную оценку. Старый товарищ Нельсона Томас Прингл, например, писал одному из общих знакомых: «Вчера, сэр, флот потерял одного из своих лучших людей: женился Нельсон. Когда такой офицер вступает в брак, это потеря для всей нации. Если бы не это обстоятельство, я думаю, что он стал бы одним из величайших людей флота».
Прингл ошибался, ибо Нельсон и не помышлял оставить службу. Сразу после свадьбы он объявил Фанни о своих приоритетах:
— Для меня, как для каждого уважающего себя морского офицера, превыше всего долг! Личные интересы всегда будут для меня лишь на втором месте, как бы это тебя ни огорчало!
— Да, милый! — только и сказала преданная Фанни. А что ей еще оставалось делать?
Что касается принца Уильяма, то о женитьбе Нельсона он отозвался довольно цинично:
— Я могу с уверенностью сказать, что Нельсону нужна не жена, а сиделка!
— Отчего же так, ваше высочество? — удивились собеседники.
— Судя по его здоровью, не думаю, что он проживет долго. Да и на службе он уже перестал быть удачливым.
Принц не преувеличивал: в последний период своей службы на Подветренных островах у Нельсона многое не ладилось, словно после женитьбы от него отвернулась удача.
* * *
Нельсон не рассчитал свои силы. Так, он решил бороться с нечистыми на руку снабженцами. Выявив несколько незаконных махинаций, он предал их огласке, написав письма во все высшие инстанции. Однако ничего доказать беспокойному капитану не дали, дело быстро замяли, а за Нельсоном в британском Адмиралтействе закрепилась репутация склочника и интригана.
Еще более Нельсон скомпрометировал себя, отказавшись повесить некоего матроса Кларка, дезертировавшего во время стоянки одного из судов на островах. Воспользовавшись поддержкой принца Уильяма, он помиловал матроса, а затем задним числом уволил его со службы. За это Адмиралтейство официально обвинило капитана в превышении полномочий, а неофициально — в ненужном и вредном для морского офицера либерализме.
В письме капитану Локеру наш герой сетует: «Когда настанет этот заветный час, я буду счастлив. Никто не перенес на этой базе столько болезней и столько неприятностей, как я».
И здесь Нельсон не проявил провидческого дара: пройдет совсем немного времени, и он будет вспоминать службу в Вест-Индии как самое прекрасное время своей жизни.
Итак, в мае 1787 года Нельсон покинул Вест-Индию, чтобы никогда более туда не возвращаться. Фанни с сыном и Джон Герберт с дочерью отбыли с островов несколько позднее на торговом судне. Некоторые историки полагают, что за этим кроется охлаждение Нельсона к Фанни, другие, напротив, считают, что он постарался отправить свою молодую супругу в Англию на более комфортабельном судне, а не на неприспособленном для дам военном корабле. Как обстояло дело в действительности, сегодня сказать трудно.
Впрочем, есть еще одно объяснение, почему Нельсон решил плыть в Англию в одиночестве. Состояние его здоровья к этому времени настолько ухудшилось, что он вполне серьезно готовился к скорой смерти, не слишком надеясь увидеть берега родины. Именно поэтому с собой Нельсон прихватил бочку рома, в которую просил в случае смерти положить его тело, желая быть похороненным не в море, а в Англии. К счастью, и на этот раз он обманул смерть.
Едва «Борей» достиг английских берегов, как чиновники тут же припомнили Нельсону все его своеволия. «Борей» был определен на самую неприятную и презираемую на флоте службу: на так называемую «приемку». Служба заключалась в том, чтобы, стоя на якоре вблизи какого-либо порта, останавливать все проходящие английские торговые суда и силой снимать с них почти всю команду, оставляя ровно столько матросов, чтобы судно могло дотащиться до порта. Всех остальных забирали в военно-морской флот. К таким мерам Адмиралтейство прибегало в случае обострения политической ситуации и необходимости срочно увеличить численный состав флота.
Что касается политической ситуации, то летом 1787 года Англия стояла на пороге новой большой войны: в который уже раз обострились ее отношения с Францией. Теперь камнем преткновения двух извечных стран-соперниц стала Голландия. За власть в этой стране боролись две группировки: проанглийская и профранцузская, и от того, кто из них победит, зависело, к которому из двух государств примкнет богатая Голландия. Именно поэтому английский военно-морской флот остро нуждался в опытных матросах.
«Приемка» никогда не пользовалась популярностью ни у офицеров, ни у матросов, но приказ есть приказ, и «Борей» отправился на охоту за пополнением. Почти полгода провел Нельсон за этим неприятным занятием. Однако очередной международный конфликт удалось разрешить в пользу Англии посредством дипломатии, и охоту за матросами прекратили.
Любопытно, что, находясь в непосредственной близости от берега, Нельсон вовсе не стремится лишний раз увидеться со своей молодой женой. В минуты откровения он говорит:
— Даже если голландские дела будут улажены, я не хотел бы сходить на берег! Я все больше убеждаюсь, что прежде всего влюблен в море, а затем уже в остальное!
И это спустя каких-то пять месяцев после свадьбы!
За время нахождения на «приемке» здоровье нашего героя заметно поправилось, и он в свойственной ему манере хвастался перед друзьями:
— Сейчас мое здоровье как никогда прекрасно, и я готов хоть сегодня отправиться в любой район земного шара!
Но отправлять капитана «Борея» никто никуда не собирался. Наоборот, с воцарением мира для Нельсона возникла новая угроза. Его «Борей» был уже весьма стар, а потому не имел никаких шансов остаться в боевом строю флота. Такие суда подлежали консервации до следующей войны, а их команды — увольнению. Для матросов это означало поступление на торговые суда и хорошие заработки, а для капитанов — крах карьеры и нищенское прозябание на берегу с жалованьем всего восемь шиллингов в день. Правда, дядя Фанни и собственный дядюшка безработного капитана обещали поддержать его сотней-другой фунтов, но это была всего лишь подачка. В один из дней Нельсон почти в отчаянии восклицает:
