Постепенно число дворов, где селились мастеровые, возрастало. Так образовались слободки: заварщиков, ствольников, штыковиков. Со временем на их месте возникли улицы, до наших дней сохранившие свои самобытные названия: Ствольная, Дульная, Курковая, Замочная и т. д.
При Петре I производство ружей в Туле было доведено до 15—18 тысяч штук в год. Вооруженные ими русские воины одержали великую победу над шведами под Полтавой.
Тульский оружейный завод, созданный Петром I, был расширен Екатериной II, которая сама приезжала осматривать его. Производство ружей на нем было увеличено с 18 до 45 тысяч штук в год.
Славные чудо-богатыри Суворова во всех походах были вооружены ружьями, изготовленными тульскими мастерами. И эти ружья служили воинам безотказно.
Во время Отечественной войны 1812—1813 годов и в 1814 году тульские оружейники сделали 600 тысяч ружей. Это был невиданный дотоле трудовой подвиг русских оружейников.
Солдаты Кутузова, вооруженные тульскими ружьями, разбили вторгшиеся на русскую землю полчища Наполеона.
Генерал Воронов, бывший в то время начальником Тульского оружейного завода, писал в рапорте артиллерийскому департаменту о работе тульских оружейников:
«...Соразмеряя отечественным нуждам и усиливая рвение свое, трудились они день и ночь и все праздничные и табельные дни, определенные для свободы и отдохновения от трудов, употребляли на одно только дело оружия, торжествуя их в трудах, отечеству посвященных. Такова есть жертва оружейников...»
В Крымскую кампанию, когда героические защитники Севастополя испытывали острую нужду в штуцерах (нарезном оружии), которыми были вооружены их противники, тульские оружейники торжественно обещали сделать в часы отдыха и без оплаты 2 тысячи нарезных ружей и послать их в дар солдатам Севастополя. За три года, с 1853 по 1855, в Туле было изготовлено 174 тысячи нарезных ружей.
На протяжении столетий тульские оружейники свято хранили свои славные традиции. В годы смертельной опасности для родины они работали «не щадя живота», чтобы помочь русским воинам одолеть врага.
Со временем из самопальных мастеров, расселенных в Кузнецкой слободе, за рекой Упой, сложилось славное и многочисленное сословие тульских оружейников. Росло и совершенствовалось их замечательное мастерство. От отцов к сыновьям и внукам передавался веками накопленный опыт и секреты оружейного производства.
Так возникли в Туле династии потомственных, русских оружейников. Из них вышло немало знаменитых мастеров, прославивших русское оружие на весь мир.
В ВЫВШЕЙ КУЗНЕЦКОЙ СЛОБОДЕ
Нижне-Миллионная улица серыми уступами сползла к реке. Ветхие, покосившиеся домики словно смеялись над названием улицы.
Ее название действительно никак не вязалось с вековой бедностью ее обитателей. Очевидно, «отцы города», наделившие улицу таким именем, были не лишены чувства юмора.
Однако другие улицы Заречья (так называлась промышленная окраина Тулы) носили самобытные названия, связанные с их многовековой историей: Штыковая, Ствольная, Курковая. Некогда тут находилась Кузнецкая слобода.
Здесь издавна ютился рабочий люд, ружейных и пушечных дел мастера, скромные русские умельцы, по преданьям, подковавшие «аглицкую блоху».
Жили оружейники большими семьями в крохотных, собственных или на долгий срок арендуемых домишках, неизменной принадлежностью которых были или маленькая кузня, или сарайчик для слесарных и кузнечных работ. В этих кузнях и сарайчиках трудились оружейники после работы на заводе, выполняя частные заказы.
Почти у каждого домика был разбит небольшой сад, под окнами росли рябины, березы, сирень.
В зимний вечер 1879 года к воротам небольшого домика на Нижне-Миллионной подкатили розвальни. Из них бойко выскочили двое; они помогли сойти укутанной в шаль женщине с ребенком и под руку вытащили сгорбленную старушку.
Она громко закричала:
— В избу, в избу младенца-то несите! — и, увязая в глубоком снегу, проковыляла через двор к маленькой кузне.
— Дед, слышишь ли! Мироныч, оглох, что ли? — кричала она простуженным голосом, стуча обледенелой рукавицей в заиндевелое окно. — Вернулась Саня из церкви, окрестили внука-то Васюткой!..
Так в семье потомственных тульских оружейников Дегтяревых появился новый человек — будущий мастер оружейного дела Василий Алексеевич Дегтярев.
Мальчик рос шустрым и смышленым.
В детские годы большое влияние оказывал на него дед Мироныч, который прививал внуку любовь к труду, развивал в нем любознательность.
Лет с семи пристрастился мальчик к дедушкиной кузне. Придет, встанет у порога и подолгу смотрит, как дед кует железо. Особенно нравилось мальчику наблюдать за работой, когда деду помогали отец или кто-нибудь из мастеров, выполнявших роль молотобойца. Огромная кувалда со свистом падала на раскаленный кусок железа, во все стороны летели огненные искры. Васютка мечтал, что, когда вырастет, непременно станет кузнецом и будет вместе с отцом помогать деду.
Однажды, когда дед и молотобоец сели отдохнуть, Вася пробрался в кузню и, дотянувшись до лямки, стал ее дергать, пытаясь качать кузнечные мехи.
— Глянь, Мироныч, какой помощник у тебя появился!
Дед рассмеялся:
— От горшка два вершка, а в кузнецы лезет... Ну, ну, качай!
Вася изо всех сил потянул шест, потом выпустил лямку и больше уже не смог до нее дотянуться.
Дед встал и привязал к лямке веревку.
— Ну-ка, дергай теперь!
Мальчик, пыжась и краснея, стал качать кузнечные мехи. И вдруг, увидав, что угли в горне начали разгораться, радостно закричал:
— Дедушка, смотри, дедушка, смотри, загорелось!..
С этого дня дед стал пускать Васю в кузню и даже позволял качать мехи.
Постепенно Васютка сделался помощником деда: то угля подбросит в горнило, то клещи подержит, то мехи покачает.
Приходил он домой вместе с дедом чумазый, закопченный и с гордостью говорил:
— Вот и мы пришли. Кончили работу!..
По вечерам любил Вася послушать рассказы деда про житье-бытье. Рассказывал Мироныч мастерски! Послушать его всегда собиралось много народу: всем нравилось, что в рассказах деда была горькая, суровая правда о жизни простых рабочих людей..
— И вот поехал как-то раз государь в заграницу, — говорил дед тихим, ласковым голосом. — С ним целая свита увязалась: тут и генералы, и адмиралы, и попы, и повара — всех и не пересчитаешь! И каждый государю по своей части разные разности кажет. Кто, значит, книги, кто ковры разные, кто насчет монополии соображает, а генералы ружье заморское приволокли.
