С любовью,
Агата
Прощание.
Из Австралии мы отправились в Тасманию и проехали на машине из Лонсестона в Хобарт. Столица Тасмании невероятно красива: темно-синее море, гавань, цветы, деревья, кустарники. Я решила, что в один прекрасный день вернусь и поселюсь там.
Из Хобарта мы поплыли в Новую Зеландию. Путешествие мне запомнилось хорошо, поскольку в нас клещом вцепился человек, которого мы прозвали “Осушитель”. Тогда все носились с идеей дегидратации продуктов. Этот чудак на любую еду смотрел с одной-единственной мыслью: как ее лучше осушить, и за каждой трапезой посылал от своего стола нашему тарелки, уговаривая попробовать. Нам пришлось отведать сушеной моркови, слив и прочего, и все без исключения продукты оказались совершенно безвкусными.
– Если мне еще хоть раз придется делать вид, что я ем продукты его экспериментов, – заявил Белчер, – я сойду с ума.
Но поскольку Осушитель был богат и влиятелен, а значит, мог оказаться полезным для выставки Британской империи, Белчер вынужден был сдерживаться и делать вид, что пробует сушеную морковку и картошку.
Члены Британской торговой миссии на борту парохода “Манука”, перед тем как сойти на берег в Веллингтоне. Майор Белчер, мистер Ф. У. Бейтс, полковник А. Кристи и миссис Кристи.
К этому времени былые прелести совместного путешествия исчезли без следа. Белчер уже держался отнюдь не по-дружески, не как приятель, с которым приятно поболтать за ужином. Он стал груб, агрессивен, общался с нами свысока, вел себя бесцеремонно, постоянно мелочился. Например, посылал меня купить ему белые хлопковые носки или другие предметы нижнего белья, но денег за покупки так ни разу и не отдал. Если что-то выводило Белчера из себя, он делался невыносим настолько, что мы его просто ненавидели. Он вел себя точь-в-точь как капризный избалованный ребенок. Однако стоило ему успокоиться, как он преображался и становился обаятелен и обезоруживающе дружелюбен, так что мы забывали, как скрипя зубами терпели его выходки, и общались с ним как ни в чем не бывало. Несложно было догадаться, когда у него портилось настроение: он принимался медленно раскачиваться и краснел, как индюшачья сопля, а спустя некоторое время на ком-нибудь срывался. В добром расположении духа Белчер рассказывал байки про львов, которые знал во множестве.
Я по-прежнему считаю, что Новая Зеландия – самая красивая страна, где мне довелось побывать. Пейзажи там ни с чем несравнимые. Мы были в Веллингтоне в погожий день – как я поняла из рассказов местных жителей, такое случается нечасто. Мы съездили в Нельсон, а потом отправились дальше на юг по Южному острову через ущелья Буллер-Гордж и Каварау и везде любовались поразительными по красоте сельскими пейзажами. Я поклялась, что непременно вернусь сюда как-нибудь весной – разумеется, их весной, не нашей, – чтобы увидеть метросидеросы[51] в цвету – красные и золотистые. Но этому не суждено было сбыться. Большую часть моей жизни Новая Зеландия оставалась для меня недосягаемо далекой. Теперь появилась возможность путешествовать по воздуху, и дорога отнимает всего два-три дня, но все мои странствия уже в прошлом.
Гостиница “Мидленд”Веллингтон, Н. З.
4 июля [вторник]
Милая мамочка!
Путешествие на “Мануке” в Новую Зеландию прошло более-менее гладко. Первые два дня море было относительно спокойное, на третий началась качка. Я почти весь день пролежала пластом и сошла на берег больная. Никогда в жизни не видела ничего красивее веллингтонской гавани. Даже Сидней не сравнится с нею. Со всех сторон ее окружают горы, подножия которых доходят до самой кромки прибоя, а на отдаленных вершинах лежит снег. Голубое небо, темно-синее море и сам Веллингтон, раскинувшийся на склоне горы. Мистер Далтон, торговый уполномоченный, вместе с прочими официальными лицами поднялся на борт парохода, чтобы нас приветствовать. Довольно-таки интересный человек и куда приятнее многих своих коллег.
Гостиница чудесная, кормят отлично, удобные кровати и прекрасные ванные. Меня ждала телеграмма от миссис Фордхэм: она приветствовала меня в Новой Зеландии, сожалела, что меня не увидит, но обещала, что ее сестра встретится со мной в Крайстчерче.
Сегодня днем миссис Коллинз, жена “здешнего Гринвуда”, показала мне город. Мы катались на фуникулере, с которого открывается чудесный вид на залив и на весь Веллингтон. Потом мы прогулялись по Ботаническому саду, который фактически нетронутый буш. Они с мужем поужинали с нами, после чего мы отправились в парламент, где какой-то джентльмен говорил речь, расхваливая “займы по номиналу”, к чему Арчи как финансист отнесся скептически.
Веллингтон.
Среда [5 июля]
Сегодня днем играли в гольф с миссис Коллинз. Уровень у нас примерно одинаковый, так что соревновались на равных, и ей с трудом удалось меня победить. Вечером я играла в бридж с миссис Далтон, пока вся миссия ужинала с Джеллико[52]. Жаль, что мне не удалось пойти: секретарь написал, что поскольку леди Д. в отъезде, то дамы не приглашены, а ведь Джеллико – единственный генерал-губернатор, с которым мне действительно хотелось познакомиться! И Б., и А. в восторге от него. Зато я неплохо сыграла в бридж. С нами была мисс Харкурт и еще одна дама, кажется, миссис Бонника, если я правильно расслышала ее фамилию. Обе были очаровательны. Так приятно не слышать больше “австралийских голосов”. Новозеландцы очень похожи на англичан. Мисс Харкурт была очень мила, и вечер прошел превосходно.
Мистер Джеллико с семьей.
Резиденция генерал-губернатора.
Вырезка из газеты о пребывании Агаты Кристи в Веллингтоне.
На обратном пути с приема у губернатора Арчи заехал за мной, и по возвращении мы обнаружили, что Белчер (последнее время пребывавший в шутливом настроении) положил на наши постели клюшки для гольфа и т. п., а сверху пристроил шляпы. Чучело А. читало “Австралийский ежегодник”, а мое – “Понятия не имею!”.[53] Джеллико рассказал им историю про Сматса. Во время войны собрались премьер-министры, чтобы обсудить, как обеспечить безопасность империи после войны. Хьюз[54] произнес длинную речь про все мыслимые и немыслимые пошлины, белую Австралию[55] и т. п. После него выступал Мэсси[56] и разглагольствовал еще пространнее. Затем поднялся Сматс, произнес: “Господин премьер-министр, я думаю, безопасность Британской империи целиком зависит от морских путей сообщения”, – и сел. Разумеется, Мэсси и Хьюз не любят Сматса и считают его самым настоящим революционером. А мне кажется, он молодчина.
