Она имела свою долю от всех добытых стаей продуктов. Наряду с этой привилегией ее ремесло сулило множество опасностей – разведчица не имела права на ошибку. Это была опытная обезьяна, многое повидавшая на своем веку, о чем говорило множество шрамов на ее теле. Убедившись, что поблизости нет ничего подозрительного, обезьяна решила подобраться к краю поля. Для начала она постаралась сделать свою походку как можно более развязной и бесшабашной. С шумом пробираясь сквозь заросли, она специально сотрясала высокие стебли, чтобы затаившиеся сторожа выдали свое присутствие. Но все вокруг было тихо, только вороны подозрительно долго кружили вдалеке.
Казалось, все крестьяне попрятались от летнего зноя в своих тростниковых домиках. После тщетных попыток выявить охрану обезьяна решила, что здесь безопасное место. В тот год местные жители усерднее обычного приносили жертвы богам. И, видимо, поэтому урожай выдался невиданно богатым. Толстые стебли с трудом удерживали воздетые к небу початки. Еще несколько дней, и можно будет убирать кукурузу.
По условному сигналу, поданному разведчицей, оголодавшие обезьяны набросились на кукурузу, словно туча безжалостной саранчи. Наконец-то после нескольких неудачных дней стае привалило счастье! Все, от самых маленьких до старых и больных, ринулись на добычу. Почувствовав безнаказанность, молодняк шумно резвился, ломая стебли и разбрасывая их в разные стороны, а старики, не спеша, как истинные гурманы, выбирали самые спелые и вкусные початки. Со стороны разбушевавшаяся стая напоминала беспорядочную неуправляемую стихию, своего рода танец Шивы. В один миг огромные заросли кукурузы были практически уничтожены.
В самый разгар пира, когда бдительность уже изрядно наевшейся стаи притупилась, из убежища выскочили крестьяне-охотники с ружьями. Звуки выстрелов вселили ужас в сердца обезьян. Картечь с шипением рассекала воздух, пронзая беззащитные тела. Оставляя за спиной убитых и раненых сородичей, еще совсем недавно грозная, а ныне жалкая стая бросилась в спасительные джунгли.
К вечеру оставшиеся в живых обезьяны собрались на лесной поляне зализывать раны. Потерявшиеся детеныши, которым посчастливилось остаться в живых, встречались со своими матерями. Вожак лично проверил окрестности и убедился, что опасность миновала. Сверкая глубоко посажеными глазами, он приказал своим помощникам привести разведчицу. Та, признавая свою вину, даже не пыталась сопротивляться. Вожак издал клич хозяина джунглей и, схватив лапами голову разведчицы, вырвал ее так, что обезглавленное тело долго билось в конвульсиях, забрызгав все вокруг черной кровью…
Преподанный вожаком урок заставил стаю присмиреть и затихнуть, а затем послушно разойтись. Все понимали жестокий поступок вожака, и лишь детеныш разведчицы, в один миг ставший сиротой, не смог перенести смерти матери. Волны смертельной тоски, которым, казалось, не будет конца и края, захлестнули его. В тот же день малыш бежал из стаи с поселившейся в его сердце ненавистью к своим жестоким сородичам.
Однажды я, возвращаясь с ежедневных молебнов в Дрепунг Гомане, во время которых происходил прием пищи, увидел такую картину. Монахи столпились рядом с кирпичным забором, на котором сидела маленькая обезьянка. Каждый пытался сунуть ей в лапку что-нибудь вкусное – кто конфетку, кто банан. И я, недолго думая, присоединился к ним, протянув свою тарелку с остатками риса и далла – чечевичной похлебки. Проголодавшаяся обезьянка взяла тарелку и начала, выбирая пальчиками комочки еды, уплетать ее с явным удовольствием. Так между нами завязалась дружба.
Как вы уже догадались, это был не кто иной, как детеныш той самой разведчицы, растерзанной жестокими соплеменниками. Я взял обезьянку на руки и под всеобщее ликование понес домой. Монахи, которые приходили ко мне, нарекли обезьянку именем Бандар.
С тех самых пор Бандар жил у меня. Он беспрекословно слушался меня и даже не стал протестовать, когда его вымыли специальным шампунем, избавляющим от насекомых. Ели мы из одной тарелки. Когда я брал Бандара на руки и гладил его по голове, тот в знак благодарности начинал по врожденной обезьяньей привычке искать несуществующих насекомых в моих волосах.
Со временем, привыкнув ко мне, Бандар даже начал проказничать в мое отсутствие. Он забирался на крышу дома и, взяв засохший плод манго, кидал его в прохожего. А когда попадал, шумно радовался, вереща и катаясь на спине. Раздраженные прохожие никак не могли заставить обезьянку слезть с крыши и, досадуя, шли на маленькую хитрость. Они угощали Бандара бананами, обернутыми в прозрачный скотч. Сколько бы тот ни старался снять такую «шкурку», у него ничего не получалось. Кончалось все тем, что обезьянка раздраженно рвала и грызла зубами коварный подарок.
Порой Бандару давали жвачку в конфетной обертке. Бандар старался, как мог, но не никак не получалось прожевать злополучную сладость. Он кривлялся, строил всевозможные гримасы, вытягивал жвачку пальцами. В конце концов Бандар устало выплевывал ее на издевающихся зрителей. Так, по сей день и живет Бандар на юге Индии, в штате Карнатака.
В Индии очень много зоопарков. Некоторые из них, такие как в городе Майсор, знамениты на весь мир. Только здесь можно увидеть представителей исчезающих видов животных: щетинистого зайца, дикую карликовую свинью, хангула, тамина и большую индийскую дрофу.
Однажды я с другими монахами поехал в монастырь Сера. Там мы собирались получить учения по Гухьясамаджа-тантре от Его Святейшества Далай-Ламы.
Название монастыря Сера произошло от тибетского слова «сера», что в переводе означает «град». Сера является одним из трех самых крупных университетов по изучению буддийской философии. Сейчас там обучается более четырех тысяч монахов.
Этот монастырь находится в штате Карнатака на юге Индии, недалеко от города Майсор. Поддавшись любопытству, мы решили поехать в этот город, чтобы посетить знаменитый майсорский зоопарк.
И вот мы купили недорогие билеты и вошли в самый большой в Индии зоопарк. По территории он занимает около сорока гектаров. Здесь можно увидеть 450 видов птиц, 564 вида рептилий и 89 видов животных. За прошлый год в зоопарке побывало 15 миллионов человек. Обо всем этом мы прочли на рекламном щите у входа в зоопарк.
Мы вдвоем с моим другом, Нинда-Цыреном – монахом из Внутренней Монголии, сначала направились к панголину. Панголин – чешуйчатый ящер, напоминающий большого броненосца. Это ночное существо. На воле панголин обитает в кроне деревьев, карабкаясь по ним с помощью цепкого хвоста и когтистых лап. Его привезли в зоопарк с востока Индии.
Оставив панголина, мы подошли к большим клеткам с редкими птицами. Здесь были птицы-носороги, пестрые попугайчики, колпицы, фламинго и чирки. Вдоволь налюбовавшись красотой пернатых, мы последовали дальше.
Вскоре мы увидели жирафа. Он был один в большом вольере, окруженном рвом. Казалось, что до него очень далеко, метров пять. Нинда-Цырен сказал, что хотел бы посмотреть на жирафа вблизи. Тогда я сорвал растущий рядом листочек травы и нежным голосом позвал жирафа. Мне было его жалко, ведь у него в неволе совсем нет друзей!
Жираф, не сходя с места, наклонился, перегнулся через ров, и его голова оказалась рядом с нами, так что жираф без усилий понюхал мой зеленый листок. Вблизи голова его оказалась огромной, с большими глазами навыкате. В них даже можно было разглядеть собственное отражение!
Глаза у жирафа были очень добрые и дружелюбные, но от неожиданности, увидев рядом с собой огромную жирафью голову, Нинда-Цырен опешил и отбежал на безопасное расстояние. Оттуда он стал осторожно наблюдать за нами. Я, конечно, понял его опасения: до этого Нинда-Цырен не видел жирафов даже издали!
Глядя на жирафа, оставалось только гадать, как природа создала такое чудо. Какое сильное сердце нужно иметь, чтобы подавать поток крови на такую огромную высоту! Давление внутри черепа должно увеличиваться во время наклона головы, когда вся кровь устремляется вниз. И как только он выдерживает такие нагрузки? Мы, люди, и то чувствуем головокружение, если резко наклоняемся с высоты своих неполных двух метров. А если представить наклон с шести метров высоты? Вот это да!
– Как ты его не боишься, у него же огромные рога! – сказал мой друг, когда мы направились дальше, а затем добавил: – Я тебя с ним сфотографировал, на память.
– Не рога у жирафа, а рожки, и они у него круглые и совершенно безопасные, – успокоил я его.
День обещал быть интересным, но что он оставит неизгладимое впечатление на всю мою жизнь, мы еще не знали. Впрочем, не будем забегать вперед, а расскажем все по порядку.
Далее, судя по звукам, находились крупные хищники. Мы направились по дорожке и увидели в большой клетке приземистого льва, который громко стонал. На вопросы у персонала зоопарка, что случилось с этим царственным зверем, нам ответили, что он заболел. Чем болел лев, так мы и не выяснили. Клетка у него была тесная, с проходом в искусственную пещеру из камней. Казалось, в таких условиях даже у домашних животных может развиться клаустрофобия.
