Утром, еще до того как встало солнце, военные вернулись в деревню, но далеко не все. Некогда начищенные до блеска ботинки были покрыты грязью. Солдаты тихо сидели порознь, крепко сжимая автоматы, будто боялись выпустить их из рук. Молодой парень, примостившийся на кирпичах рядом с кухней, сложил руки на коленях, уткнулся в них головой и раскачивался из стороны в сторону. Потом он встал, прошелся по деревне и вернулся на прежнее место. Так он уходил и возвращался несколько раз. Лейтенант Джабати с кем-то говорил по рации, но в какой-то момент с досадой швырнул ее об стену и вошел в здание штаба. Жители деревни не обсуждали друг с другом происходящее, а лишь наблюдали, как рассудок покидает солдат, и понимали, что происходит что-то нехорошее.
Днем вернулись еще около двадцати военных. Лейтенант был явно удивлен и обрадован, когда увидел, что они входят в деревню, но быстро взял себя в руки и больше не демонстрировал своих чувств окружающим. Все, кто остался в живых и не был ранен, немного отдохнули, почистили оружие, привели в порядок форму и снова отправились в бой. Теперь уже нечего было скрывать: стало ясно, что зона боевых действий совсем близко. Вскоре автоматные очереди донеслись из леса, находившегося недалеко от деревни. Охранявшие нас солдаты велели всем спрятаться в домах. Бой шел совсем рядом, выстрелы прерывали пение птиц и стрекот кузнечиков. Ночью наступило недолгое затишье, и во время этой передышки военные опять вернулись в селение. С собой они принесли несколько раненых, но те все равно умерли во время операции, проводимой в полевых условиях при свете тусклой лампы. Убитые остались в лесу. Нескольких пленных боевиков выстроили у стены и расстреляли.
Такая же история повторилась на следующий день и в последующие дни. Все меньше солдат возвращались из зоны боев. Военные, остававшиеся в селении, от недосыпания и тревоги стали палить в кого попало, в том числе и в мирных жителей, вышедших среди ночи по нужде.
Тогда лейтенант велел своим людям собрать обитателей деревни на площади и объявил:
– В лесу засели боевики, которые хотят уничтожить всех нас. Мы пытались дать им отпор, сражались самоотверженно, но выгнать повстанцев не смогли. Их слишком много. Деревня окружена со всех сторон, – Джабати сделал круговое движение руками. – Бандиты не уйдут, пока не захватят селение. Им нужны провизия и оружие.
Тут он остановился, а потом медленно продолжил:
– Некоторые из вас оказались здесь потому, что повстанцы убили всех ваших близких. Здесь вы чувствовали себя в безопасности, но теперь ситуация изменилась. Необходимо, чтобы мужчины и юноши помогли нам отразить атаку боевиков и защитить деревню. Если вы не хотите сражаться и помогать нам в быту – это ваше право. Но мы не сможем кормить вас. Вам придется уйти. Здесь останутся лишь те, кто на нашей стороне – кто будет готовить нам еду, носить боеприпасы, стрелять. В общем, в селении достаточно женщин, чтобы заниматься кухней, так что мужчины и мальчики составят ополчение. Пришло время отомстить за свои семьи и не дать повстанцам сделать сиротами еще и других детей.
Он тяжело вздохнул.
– Завтра утром те, кто с нами, должны прийти сюда. Мы распределим обязанности.
Он повернулся и покинул площадь, сопровождаемый солдатами.
Мы все стояли молча, а потом медленно пошли домой – приближался комендантский час. Сидя на одеялах, мы с Альхаджи, Мусой, Джумой, Канеи и Мориба стали обсуждать, что нам делать.
– Если боевики ворвутся сюда, то убьют всех. Они посчитают, что все мы так или иначе пособничали их врагам или оставлены военными как шпионы. Именно на это намекал сейчас командир, – рассуждал Альхаджи о том, какой выбор стоит перед нами. Остальные мальчишки поднялись и подошли поближе.
– Нам ничего не остается, как принять его предложение, – снова заговорил Альхаджи. – Пока лучше не покидать деревню.
Он вздохнул. Все понимали, что на самом деле у нас нет выбора. Уйти отсюда было бы равносильно самоубийству.
– Внимание! Приказ лейтенанта! Всем срочно собраться на площади! – кричал в мегафон солдат. В мгновение ока площадь заполнилась народом. Все ждали этого момента: когда же нам объявят, что мы должны делать для того, чтобы защититься от бандитов.
Часом раньше мы с друзьями сидели в кухне у окна. Лица ребят были неподвижны, не выражали никаких чувств, лишь в глазах иногда мелькала тоска. Я пытался поймать взгляд кого-нибудь из них, но они отворачивались. Позавтракать я тоже не мог – страх лишил меня всякого аппетита.
Мы поспешили на площадь и смешались с толпой. Издалека послышалось несколько выстрелов, а когда они затихли, над деревней повисла тягостная тишина.
Лейтенант встал на несколько кирпичей, чтобы его все видели. Он выждал, пока все вокруг совсем смолкнет, а потом подал знак солдатам, и те принесли два трупа. Это были мужчина и мальчишка – наши односельчане. Кровь, пропитавшая их одежду, еще не успела засохнуть, глаза были открыты. Люди отводили глаза, малыши заплакали. Лейтенант откашлялся и, не дожидаясь, пока крики и плач смолкнут, начал говорить. Во время его речи все снова притихли.
– Простите, что я устроил вам это страшное зрелище, особенно в присутствии детей. Но ведь многие из вас уже видели смерть близких и даже сами бывали на краю гибели.
Он указал на тела и с грустью сказал:
– Этот человек и его сын решили сегодня утром покинуть деревню, хотя я и предупреждал их об опасности. Но мужчина не хотел воевать, и я отпустил его. Посмотрите, чем это кончилось. Повстанцы расстреляли их, когда они пробирались через просеку. Мои люди принесли тела обратно, и я решил показать это вам, чтобы вы осознали, в каком мы положении.
Лейтенант говорил около часа. Он перечислил все зверства боевиков: как те отрезали людям головы на глазах у их родственников, сжигали целые деревни со всеми обитателями, заставляли сыновей совокупляться с матерями, разрубали пополам младенцев, потому что те слишком громко плакали, распарывали животы беременным женщинам, вынимали оттуда малышей и убивали их… Он сплюнул на землю и еще долго описывал ужасы и пытки, пока не упомянул все, что, по его мнению, могло касаться каждого из присутствующих.
– В них не осталось ничего человеческого, – завершил свою речь лейтенант. – Они не заслуживают того, чтобы их оставили в живых. Поэтому мы должны уничтожить всех до единого. Относитесь к этому, как к важной миссии по искоренению великого зла, как к высокому служению своей стране.
Джабати вытащил пистолет и сделал два выстрела в воздух. Слушатели закричали:
