даже сильных шахматистов.
Доктор Рихард Зорге, сидевший напротив посла, был игроком совершенно иного плана. Он любил сомнительные ходы, авантюрное развитие событий и неожиданные, противоречащие правилам, головоломные маневры.
— Игра с вами, доктор, — сказал посол, качая головой по поводу неожиданной жертвы слона Зорге, — требует иногда большого нервного напряжения.
— Но в конечном итоге вы почти всегда выигрываете, господин посол.
— Дайте мне возможность превзойти вас хотя бы в шахматах.
Зорге рассмеялся.
— У вас сегодня прекрасное настроение, — произнес он любезно. — Вероятно, быть послом победоносной нации в дружеской стране доставляет вам большое удовольствие.
— Ну, это не совсем так, — поспешил уточнить Отт, осторожно двигая своего белого слона. — Проблем много, но в отношении германо-русского пакта о ненападении японцы постепенно начинают успокаиваться. Они ждут дальнейшего развития событий.
— И что же произойдет?
— Думаю, следующей будет Франция — что же еще? Европейский континент должен находиться в наших руках. Только после этого можно будет принять окончательное решение.
— Вы полагаете, что Франция так просто позволит себя разгромить?
— Наверняка. А куда ей деваться? Совершить поход на Францию — все равно что решить не слишком сложную математическую задачу. Будто то же, что и с Польшей. Только после этого начнется большая война, если, конечно, Англия раньше времени не струсит.
— А Америка?
— Она далеко.
— А Россия?
— За последние сорок лет она терпела лишь поражения, и к тому же от государств со значительно меньшим населением. В 1905 году от японцев, в 1914—1918 годах от нас, а год тому назад от финнов. И не забывайте о наличии пакта о ненападении. Гитлер все предусмотрел, сумел извлечь опыт из прошлого, прикрыв себе спину.
— Война против России была бы просто безумием, — с вызовом произнес Зорге.
— Вы правы, — согласился посол. — В такой ситуации начинать военные действия против Советов было бы слишком рискованным. Ваш ход, доктор.
Они сидели в личных апартаментах посла. Большая раздвижная дверь в соседнюю комнату была широко открыта. Там расположилась за книгой Эльга. Время от времени, перелистывая страницу, она взглядывала на мужчин. Вряд ли супруга посла старалась услышать, о чем они говорили. Просто ей нравилось наблюдать за шахматной баталией, которую вели мужчины.
Посол был вынужден сконцентрировать все свое внимание на шахматную доску: Зорге неожиданной жертвой ладьи повел опасную атаку на его короля. Генерал-дипломат не знал, как найти выход из создавшегося положения. Выкрутиться можно было, только отдав слона и коня, но он не решался рискнуть и тянул с ответным ходом.
Зорге невозмутимо откинулся на спинку кресла. Но он скрывал свое беспокойство. В его кармане лежали те три листа бумаги из папки Бранца, которые он пять недель носил с собой. Рихард был уверен, что адмирал давно прекратил их поиски. Теперь пришло время разыграть их, как козырную карту. Все должно было выглядеть как случайность.
В последние дни Зорге не раз пытался это сделать. Он чаще обычного завтракал с послом и играл с ним в шахматы, делая вид, что очень их любит. На самом деле он был равнодушен к этой древней игре.
Посол не только успешно отразил атаку, но и поставил ему мат через четыре хода. Рихард воспринял поражение с достоинством и предложил реванш, на что Отт немедленно согласился.
Они вновь расставили фигуры, и Зорге сделал первый ход. Он сразу же пошел в атаку, так что посол лишь удивленно покачал головой. Однако уже на пятом ходу его ферзь оказался в опасности.
— Вы играете очень рискованно, — заметил Отт, пытаясь выиграть время.
— Это только так выглядит, — скромно ответил Зорге.
Посол еще не разобрался в сложившейся на шахматной доске ситуации. Если ему не удастся через два-три хода разрядить обстановку, мат будет неизбежен. Поэтому надо было спокойно поразмыслить.
— Можно ли попросить свежего чая? — крикнул он жене.
— Конечно, — ответила Эльга.
Зорге положил руки на подлокотники кресла, давая понять, что не торопится, и доверительно посмотрел на жену посла, которая сама принесла свежезаваренный чай.
Отт все еще не решил, как ему ходить.
— Раз уж мы прервались, можно немного поболтать, — предложил он.
— С большим удовольствием, — сразу же согласился Зорге.
Посол внимательно рассматривал тонкостенную чашку и заметил:
— В этой стране много фарфора, доктор.
— Да, и там, где его много, часто бьют посуду. Ведь вы это имели в виду?
— Вот именно. Но вынужден, к сожалению, констатировать, что вы до сих пор не нашли время помириться с Бранцем, хотя такую возможность я вам предоставлял неоднократно.
— Вполне возможно, — ответил Зорге, делая вид, что это его мало интересует. — Знаете, Бранц — полнейший идиот.
— Потише, мой дорогой Зорге, потише, — попросил посол, привыкший к безапелляционным характеристикам своего друга. Бранц был его сотрудником, и он решил его защитить, так сказать, из чувства справедливости и долга. — Дорогой доктор, — продолжил Отт, — я могу понять, что у Бранца порою сдают нервы. Ведь вы постоянно его провоцируете в присутствии сотрудников посольства, называя беднягу «полицейским простофилей».
— Это у меня просто вырвалось, — пояснил Зорге, довольный, что разговор принял нужное ему направление.
— А вы не считаете, доктор, что такие выражения неуместны?
— Отнюдь. Полагаю, что подобные эпитеты точны и вовсе не обидны.
— Боже мой, Зорге! Не ставьте меня в трудное положение. Примите во внимание, что у нас с вами тесные дружеские отношения.
— Я воспринимаю это как свою обязанность.
Отт выпрямился в кресле. Теперь он являл собой посла, и к нему нужно было относиться уважительно.
— Ваши высказывания о том, что у японцев много недостатков, носят явно провокационный характер.
— Стало быть, Бранц поступил как доносчик, господин посол?
— Он об этом доложил
