были единомышленницами: их душевные устремления и нравственные представления почти целиком совпадали, хотя по своей природе, по психологическому и эмоциональному складу эти женщины были очень несхожи.
Конфидентка царицы родилась в 1884 году в семье крупного сановника, главноуправляющего (с 1896 года) Собственной Его Императорского Величества канцелярии, музыканта, композитора, меломана и коллекционера Александра Сергеевича Танеева. Матерью ее была Надежда Илларионовна, урожденная графиня Толстая. Эта семья уже давно занимала видное место в императорской столице. Обе дочери статс-секретаря, обер-гофмейстера и члена Государственного совета, Анна и Александра (родилась в 1885 году), получили хорошее домашнее воспитание, знали языки и прекрасно играли на фортепиано. Однако по характеру различались: старшая — замкнутая, неторопливая, серьезная, никогда не проявлявшая тяги к светским развлечениям.
Младшая же — полная ее противоположность: яркая, экстравагантная, любившая общество, много и охотно бывавшая на публике. В 1908 году Александра Александровна вышла замуж за приемного сына дяди царя великого князя Павла Александровича — камер-юнкера А. Э. Пистолькорса. Ее свекровью стала жена великого князя Ольга Валерьяновна, к тому времени уже графиня Гогенфельзен, с 1915 года — княгиня Палей.
Представление об «Але Пистолькорс» можно получить из ее письма свекрови, датированного 10 июня 1908 года. «Вы пишете, что Бэби (так они звали А. Э. Пистолькорса, родившегося в 1885 году. — А. Б.) не любит свет; но ведь я тоже не из светских. Я выезжала по-настоящему только один сезон, а последние годы проводила в маленькой, тесной компании и ездила на балы только тогда, когда родители считали это необходимым. Вы, наверно, слышали от Маруси (племянница графини Гогенфельзен. — А. Б.), как мы с ней увлекались спектаклями. Кроме того, я прямо обожаю музыку. Мы с Бэби играем в четыре руки, и потом он аккомпанирует, когда я пою».
Александра Танеева ко времени замужества уже имела определенную «светскую биографию», но в письме к свекрови, которая безвыездно несколько лет жила в Париже и была удалена от петербургских новостей, старалась представить себя в выгодном свете. Все эти люди и нюансы их биографий не стоили бы упоминания, если бы не одно обстоятельство: в последние годы императорской России
Александру Пистолькорс, ее супруга и княгиню Палей стоустая молва уверенно зачисляла в разряд «рьяных распутинок». Об их «рьяности» дальше придется говорить особо.
Старшая сестра Александры — Анна никаких светских претензий не имела, в обществе была молчалива и с ранних пор проявляла серьезное влечение к религиозно-духовной сфере. На балах она не «порхала» и во французских пьесках не играла. В шестнадцать лет Анна серьезно заболела, и во время кризиса ей привиделось, что к постели подошла императрица, протянула ей руку и спасла от смерти. После этого сразу же наступило резкое улучшение, о чем родители не замедлили сообщить царице. Относясь чрезвычайно серьезно ко всем знамениям, Александра Федоровна навестила выздоравливающую девушку и благословила ее. Так императрица впервые увидела ту, кому суждено было со временем стать ее почти тенью, по некоторым описаниям заслоняющей собой и само «светило».
В 1902 году Аня Танеева выдержала экзамен при Петербургском учебном округе на звание домашней учительницы, а в 1903-м получила шифр (особая брошка с вензелем императрицы) и стала фрейлиной Большого императорского двора. Девушка она была очень религиозная, добрая и отзывчивая. Среди родственников слыла абсолютно бескорыстной, старавшейся помогать всем, кто в этом нуждался. Эти качества, сами по себе не исключительные и присущие многим другим представительницам дворянских семей, вряд ли бы сделали из этой не блиставшей ни умом, ни внешностью набожной девушки человека, сыгравшего заметную и печальную роль в последнем акте драмы монархии.
Имя А. А. Танеевой-Вырубовой неизменно фигурирует, когда хотят в очередной раз заклеймить образ жизни и окружение последних коронованных правителей. Что же она на самом деле собой представляла? Ответ на этот вопрос в данном случае особо важен, так как в нем заключено многое из того, что помогает понять духовный облик императрицы.
В многочисленных книгах и фильмах образ ближайшей наперсницы Александры Федоровны рисуется почти всегда в серо-черных тонах. Если проанализировать, на основе каких источников создается историческая реконструкция в подобной цветовой гамме, то сразу же выясняется, что надежных документальных материалов, раскрывающих интеллектуальный и духовный мир этой женщины, встречается чрезвычайно мало. Тут, как и во многих других аспектах романовской темы, эмоции и «общепринятые» клише превалируют над действительными фактами.
Часто при описаниях используется дневник, первый раз изданный еще в 1923 году в Берлине. Однако этот якобы документ — не более чем грубая подделка. Об этом публично было заявлено и родственниками А. А. Вырубовой, и письмом в газеты ею самой. После невероятных мытарств на революционной родине ей удалось бежать в Финляндию, где она и проживала до самой смерти в 1964 году.
Чтобы представить, какого рода лживой пошлостью пронизан сей опус, приведем лишь один пассаж, где Вырубова описывает свои сексуальные отношения — с кем бы вы думали? С царем!
«После его ласк я два дня не могу двинуться. Никто не знал, какие они дикие и зловонные. Я думаю, если бы он был просто… ни одна женщина не отдалась бы ему по любви. Такие, как он, кидаются на женщину только пьяными. Он в это время бывает отвратителен. Он сам говорил мне: «Когда я не пьян, я не могу. Особенно с Мамой».
Здесь так и хочется извиниться в очередной раз перед читателем за процитированное непотребство, но, увы, избежать его нет никакой возможности. При разборе «распутиниады» разгребание дурно пахнущих завалов пошлости неизбежно.
Состряпали, другого слова и не подберешь, этот «дневник» два довольно известных литератора. Первым был П. Е. Щеголев, член пресловутой ЧСК, составивший себе затем имя в качестве историографа декабристов и исследователя-пушкиноведа. Вторым инспиратором «сенсации» стал маститый советский писатель А. Н. Толстой, любимец И. В. Сталина. В молодые годы он вечно нуждался в деньгах и за высокий гонорар готов был на все, в том числе и на бесстыжий исторический подлог. Можно только посочувствовать родственникам этих двух авторов, которым приходилось жить с людьми, обуреваемыми комплексами сексуального психоза. Приведенный пассаж далеко не самый «смачный».
Хотя авторство этих двух «порнописцев» не подлежит сомнению, указанная фальшивка до сих пор имеет широкое хождение. И в наши дни из нее все еще продолжают «черпать сведения» немалое число авторов, что не может не вызвать сожаления.
Вообще подлинных, личных документов А.А Вырубовой сохранилось немного. Свой дневник она сожгла в 1917 году, во время Февральской революции. Очень мало осталось писем, имеются в большом числе лишь телеграммы и коротенькие записки. Словно предчувствуя грядущее крушение и не желая оставлять будущим палачам письменных свидетельств, она не раз просила царя
