А.А. Оленина.
Рис. О.А. Кипренского. 1828 г.
Повод для светских пересудов дали сами участники событий, находившиеся в центре внимания высшего общества. В зимний сезон 1827–1828 годов Пушкин после длительного перерыва встретил на балу у Е.М. Хитрово 19–летнюю Анну Оленину, которую знал ещё до ссылки маленькой девочкой, посещая салон её родителей в 1817–1820 годах. Польщённая вниманием поэта, девушка позвала его на белый танец. Пушкин в долгу не остался и через некоторое время тоже пригласил приглянувшуюся ему красавицу. Об этой встрече известно из автобиографического романа «Непоследовательность, или Любовь достойна снисхождения»7, который Анна Алексеевна начала писать в своём «Дневнике», но не довела до конца.
А.Я. Лобанов – Ростовский.
Гравюра Ф. Йенцена с оригинала Ф. Крюгера. 1828–1829 гг.
Весной поэт зачастил в дом Олениных, тайно от родителей девушки встречался с нею в Летнем саду в присутствии её гувернантки – англичанки и П.А. Вяземского, который оставил об этом воспоминания8. В старости Анна Алексеевна рассказала об этих встречах своему внучатому племяннику композитору А.А. Оленину. Для неё эти свидания, скорее всего, были занимательным флиртом, отвлекающим от печальных мыслей в связи с неразделённым чувством к князю А.Я. Лобанову – Ростовскому. Общение с Пушкиным не только льстило её самолюбию, но, прежде всего, было для неё очень интересно: она сильно увлекалась его творчеством, её «Дневник» того периода изобилует записанными по памяти и оттого не всегда точными цитатами из пушкинских произведений. Серьёзного чувства к поэту у Анны не было: судя по записи в «Дневнике», ей не нравился его «арапский профиль», «ужасные бакенбарды, растрёпанные волосы, ногти как когти, маленький рост, жеманство в манерах», смущали «дерзкий взор на женщин, которых он отличал своей любовью», «странность нрава природного и принуждённого»9.
Ориентируясь на это, Анна прозвала Пушкина «Red Rower» по имени главного героя вышедшего тогда романа Фенимора Купера «Красный корсар», где выведен образ свободолюбивого благородного разбойника с сильными страстями. Нельзя не признать, что прозвище это меткое: персонаж Купера похож на Пушкина даже внешне – тот же маленький рост, вьющиеся волосы, умные голубые глаза. Начитанная, острая на язычок Оленина умела придумывать точные прозвища.
Встречаясь с Пушкиным в Летнем саду, танцуя с ним на балах и званых вечерах, девушка невольно давала ему надежду на взаимность. Поэт страстно увлёкся ею, мечтал о браке. В подаренном Анне стихотворении «Её глаза» он назвал её «Олениной моей», что не понравилось матери девушки Елизавете Марковне10.
Рассказывая о вечере у Мещёрских 5 мая 1828 года, П.А. Вяземский писал жене: «Пушкин думает и хочет дать думать ей и другим, что он в неё влюблен…»11. Поняв намерения поэта, Анна стала вести себя с ним более сдержанно и насторожённо, боясь, как бы его настойчивость не повредила её репутации, не отвратила других женихов.
9 мая 1828 года Пушкин вместе с Олениными совершает круиз на пироскафе в Кронштадт, видимо, связанный с проводами художника Дж. Доу, возвращавшегося на родину после выполнения портретов героев войны 1812 года для Военной галереи Зимнего дворца. Во время прогулки рождаются два стихотворения: «To Dawe, Esqr.» и «Увы, язык любви болтливой…». Поэта пока не огорчает сдержанность девушки, прекрасные черты которой в первом стихотворении он советовал рисовать Доу. Пушкин склонен приписывать всё девичьей скромности или, может быть, тонкому кокетству:
Тебя страшит любви признанье,
Письмо любви ты разорвёшь,
Но стихотворное посланье
С улыбкой нежною прочтёшь12.
Это «стихотворное посланье» осталось неоконченным и к Анне не попало. 20 мая Пушкин в компании друзей гостил в Приютине, загородном имении Олениных. В тот день Анна невольно обратилась к нему на «ты», что оживило надежды поэта на брак с нею. Даже тучи докучливых приютинских комаров не раздражали его, и, по словам П.А. Вяземского, он восклицал: «Сладко! Сладко!» По возвращении из Приютина, 23 мая, воодушевлённый Пушкин написал стихотворение «Ты и Вы».
А.А. Оленина.
Рисунок А.С. Пушкина в альбоме Ел. Н. Ушаковой
25 мая поэт вместе с Вяземским, Мицкевичем, Сергеем Голицыным («Фирсом») и Олениными вновь едет в Кронштадт для осмотра готовящейся к отплытию в море флотилии. На этот раз сдержанное поведение Анны огорчает Пушкина. На обратном пути пироскаф попадает в шторм, и ненастье перекликается с мрачноватым настроением поэта. «Пушкин дуется, хмурится, как погода, как любовь»13, – пишет П.А. Вяземский жене. Настроение этого вечера отразилось в датированном следующим днём печальном философском стихотворении «Дар напрасный, дар случайный…».
Надежды на успешное сватовство не покидают поэта. В черновиках начатой в то время поэмы «Полтава» он пишет имя девушки рядом со своим, рисует её портреты. Одно время он даже думает дать имя Анна главной героине, но потом меняет намерение. 27 мая Пушкин вновь отправляется в Приютино, где вручает Анне Алексеевне стихотворение «Ты и Вы», заканчивающееся стихом: «И мыслю: как Тебя люблю!» Однако к такому поэтическому признанию в любви девушка предпочла отнестись как к обычному мадригалу.
В начале июня Пушкин по – прежнему часто бывает в Приютине, вдохновляясь своими чувствами к Анне, пишет стихотворения «Кобылица молодая…», «Не пой, красавица, при мне…». Встречается он с девушкой и в светском кругу, стараясь вести себя корректно и ненавязчиво.
20 июня 1828 года Анна записывает в дневнике после беседы с Пушкиным в петербургском доме своей тётушки Варвары Дмитриевны Полторацкой, урождённой Киселёвой, что поэт был «довольно скромен», что она даже с ним говорила и перестала бояться, чтоб не соврал чего в сантиментальном роде»14.
В кругу близких друзей поэт неосторожно роняет фразу вроде: «Мне бы только с родителями сладить, а с девчонкой уж я слажу», не ожидая, конечно, что это может дойти до Олениных. Слова Пушкина передала им В.Д. Полторацкая, которая прочила Анну за своего брата Николая Дмитриевича Киселёва, обаятельного молодого дипломата, который умел нравиться женщинам. Этим «тётушка» рассчитывала «расчистить путь» к цели своему брату, вызвав возмущение Анны и её родителей, которые и так были не в восторге от ухаживаний Пушкина. Отношение Олениных к возможному сватовству Пушкина очевидно из записи в дневнике Анны от 17 июля 1828 года: «…Разговорилась я после обеда с Ив. Андр. Крыловым об наших делах. Он вообразил себе, что двор вскружил мне голову и что я пренебрегла бы хорошими партиями, думая выйти за какого – нибудь генерала. В доказательство, что я не простираю так далеко своих видов, назвала я ему двух людей, за которых бы вышла, хотя и не влюблена в них: Меендорфа и Киселёва. При имени последнего он изумился. «Да, – повторила я, – и думаю, что они не такие большие партии, и уверена, что Вы не пожелаете, чтоб я вышла замуж за Краевского или за Пушкина». – «Боже избави, – сказал он, – но я желал бы, чтоб вы вышли за Киселёва и, ежели хотите знать, то он сам того желал, но он и сестра говорили, что нечего ему соваться, когда Пушкин того ж желает»15.
