Общий вывод
Образ действий Бисмарка по выходе его в отставку служит новым доказательством того характера его деятельности, который так резко обозначается всеми вышеизложенными фактами. Как только он был уволен, он из бывшего правительственного деятеля, посвятившего, по его собственным словам, всю свою жизнь и все свои силы служению дому Гогенцоллернов, превращается в глухого, но ярого антагониста молодого германского императора. Последний не без сильных колебаний и внутренней борьбы решился на увольнение государственного деятеля, пользовавшегося, благодаря ловкости, с какой он себя выставлял объединителем Германии, большой популярностью в стране и, следовательно, придававшего обаяние правлению молодого и, понятно, еще неопытного монарха. Но, как мы видели, Вильгельм II вынужден был расстаться с Бисмарком ввиду полной невозможности продолжать его политику. Устраненный от власти, Бисмарк всеми средствами, какими только располагал, старался доказать императору, что он – человек необходимый. Сперва он угрожал, что появится в рейхстаге в качестве простого депутата и будет выяснять пагубность “нового курса”. Он действительно и принял кандидатуру, дал себя избрать в рейхстаг, но, должно быть, сам понял, как комична будет его роль в качестве простого деятеля оппозиции после того, как он в том же рейхстаге в течение двух десятилетий клеймил кличкой государственного изменника всякого, кто только осмеливался высказываться против правительства. Свою угрозу он так и не привел в исполнение. Зато прибег к другому средству оппозиции. Недаром в течение стольких лет он пользовался Вельфским фондом для подтасовки общественного мнения и для возвеличивания своего имени при помощи печати. Конечно, в его распоряжении не было теперь уже таких значительных денежных средств; приходилось раскошеливаться из собственного кармана. Поэтому преданных Бисмарку органов оказалось сравнительно немного: две-три газеты, и притом не из особенно влиятельных. Но через посредство этих-то газет Бисмарк и начал всячески дискредитировать правительственные мероприятия. Кроме того, он пользовался с той же целью еще и устным словом, когда к нему по разным поводам являлись газетные корреспонденты, частные лица или целые депутации.
Что же проповедовал Бисмарк в инспирированных им статьях, в своих беседах и речах? Что бы ни делало правительство, можно было уже наперед быть уверенным, что Бисмарк выскажется против него. В силу обстоятельств, то есть чтобы загладить совершенные им крупные ошибки, правительству императора Вильгельма II пришлось вступить в явное противоречие с его политикой: пришлось искать сближения с Россией, чтобы устранить вызванный Бисмарком острый международный кризис; ослабить таможенную борьбу путем заключения торговых договоров с Россией, Австрией и другими государствами, чтобы увеличить сильно пострадавший отпуск германских товаров и дать работу остававшимся без заказа фабрикам; понизить хлебные пошлины, чтобы обеспечить пропитание рабочих масс, так сильно пострадавших от нерациональной экономической политики бывшего канцлера. Все это и было сделано правительством. Бисмарк решительно протестовал против всех этих мероприятий, и притом как? Мы уже указывали, что он сам довел дело почти до разрыва с Россией. Благодаря миролюбивой политике императора Вильгельма II, отношения к России изменились к лучшему: призрак войны, временно по крайней мере, исчез. Таким образом, выяснилось, что и помимо бесконечных угроз, помимо крайне агрессивной политики можно жить в дружбе с Россией, а германский народ, дорожа миром, видел теперь, что путь, избранный Бисмарком, был по существу своему ложный, что мирные отношения только выигрывают от его отставки. А Бисмарк, между тем, так долго убеждал германский народ, что предотвратить войну с Россией можно только постоянными угрозами! Что же ему оставалось делать? Он в своих газетах начал доказывать, что император Вильгельм неизбежно доведет дело до разрыва с Россией, что он в своей политике совершает ряд крупных ошибок. Но мог ли он кого-нибудь убедить в этом, когда наступившее общее успокоение так красноречиво говорило против него? Пришлось бросить оппозицию в этом направлении. Он стал доказывать, что экономическая политика императора Вильгельма приведет Германию к банкротству. Но и тут факты противоречили его словам. Отпуск удалось, благодаря заключенным торговым договорам, удержать на прежнем уровне или даже повысить, а хлеб стал в Германии дешевле и вместе с тем увеличилось благосостояние рабочих масс. От этой оппозиции, следовательно, пришлось также отказаться. Тогда Бисмарк начинает пророчить всевозможные напасти от более гуманного отношения правительства к полякам или доказывать, что английское влияние становится всемогущим при дворе. Против английского влияния он восставал в течение долгих лет, потому что император Фридрих III, не сочувствовавший взглядам Бисмарка по внутренней политике, был женат на дочери королевы Виктории. Но тем не менее, он все рассчитывал добиться присоединения Англии к тройственному союзу, а когда император Вильгельм II начал делать визиты своей бабке, когда, казалось, между Англией и Германией завязывались очень близкие отношения, Бисмарк в страстных статьях выяснял пагубность сближения с Англией. Мало того, он начал даже отрекаться от творения собственных рук, от тройственного союза, видя, что император Вильгельм продолжает держаться этого наследованного им от Бисмарка союза. Он требовал, чтобы Германия сделала выбор между Россией и Австрией; а давно ли он сам доказывал, что этот выбор был бы для Германии гибельным, кого бы она ни избрала? Словом, в своей оппозиции против правительства императора Вильгельма он дошел до отречения от капитальнейших пунктов своей политической программы, мало того, вызвал новый раздор, новую трещину в здании объединенной Германской империи. Молодому императору приходилось в публичных своих речах заявлять, что он “двух хозяев” в своей стране допустить не может, что он “уничтожит” тех, кто подрывает его власть. Эти слова были совершенно ложно истолкованы общественным мнением. В них усматривали угрозы по отношению к рейхстагу, волю которого он, однако, ни разу не нарушил. Но, как бы то ни было, получалось весьма непривлекательное и недостойное положение дел: обаяние молодого императора страдало, чувствовался раздор в высших сферах, находивший себе отголосок во всей стране, и снова подтвердилось, что Бисмарк личные счеты ставит выше патриотизма, что он остается до конца себе верен. В самом деле, если он в прежнее время вступал в ярую борьбу с общественным мнением, не страшился вызывать ужасные войны, которые могли кончиться гибельно для Пруссии, если он раздражал, вызывал на бой всех, кто не сочувствовал его планам, то можно ли было ожидать, что он пощадит того, кто лишил его власти?
