При всей своей сложности и противоречивости Григорий Мелехов остается цельным, верным самому себе, своим мыслям, идеям, убеждениям, своему характеру. Примечателен в этом отношении его разговор с полковником Андреановым. И здесь столкнулись два разных взгляда на жизнь, две разные концепции чести. Полковник Андреанов, допрашивая красного командира, довольно часто прибегал к недозволенным приемам. Его бесило то, что бывший офицер царской армии, ставший красным командиром, не выдает расположение своих войск. Напротив, Григорию по душе пришлось бесстрашие красного командира. А когда пленный, не стерпев оскорблений, обозвал Андреанова тупицей и тот схватился за кобуру, Григорий решительно встал на защиту пленного командира: «Ого! Теперь хватит!.. Он правильно делает, что не выдает своих. Ей-богу, это здорово!.. Пустое дело – убить пленного. Как вас совесть не зазревает, намеряться на него, на такого? Человек безоружный, взятый в неволю, вон на нем и одежи-то не оставили, а вы намахиваетесь…» И Григорий высмеивает своего начальника штаба, порывавшегося расправиться с пленным. Высоко оценивая мужество, верность воинской чести, Григорий столь же последователен в отрицании предательства, трусости. Узнав, что красного командира выдал один из его же красноармейцев, он предлагает расстрелять не командира, на чем настаивал полковник, а того, кто выдал этого командира.
Мысли Григория Мелехова всегда самостоятельны, ни перед кем он не сробеет, ничто не может его согнуть. Таков и сам Михаил Шолохов – резкий, прямодушный, добрый, мужественный, сильный, совестливый…
На следующий день зашел к первому секретарю Вешенского райкома партии Булавину. Почти непрерывно звонил телефон – завершался сев. А тут еще из области приехали проверять, как идет подготовка к юбилею Шолохова. Строители кое-где не выдерживают сроки, пришлось организовать планерку.
– А как Михаил Александрович? – спрашиваю Булавина.
– Чувствует себя неплохо. Даже на охоту выезжал раза два. Шутит, улыбается. Пригласил приехать Бондарчука со своей группой. Ведь он еще не видел фильма… Если вы побудете до понедельника, то будете удовольствие иметь…
– А где Андрей Афанасьевич Зимовнов, помощник Шолохова, живет?
– Улицу Шолохова знаете? – И Булавин набросал план улиц Вешенской.
Снова наступила жара. Было десять утра, а солнце уже нещадно палило. Сверяя по начерченному плану свой маршрут, я подошел к дому Зимовнова. Хозяйка сказала, что Андрей Афанасьевич скоро придет: он у Шолохова.
Усаживаюсь на ступеньки крыльца. Вскоре пришел Зимовнов.
– Как здоровье Михаила Александровича? – задаю я первый вопрос. – Говорят, он даже на охоту выезжал?
– Ну какая там охота… Просто двухчасовая охотничья прогулка…
Расспрашиваю о том, чем Шолохов занимается, какие вопросы его больше всего сейчас волнуют, можно ли посмотреть библиотеку Шолохова, ведется ли дневник…
– Какой тут дневник… Во-первых, некогда… А главное – вот сегодня взял свою записную книжечку, смотрите, она умещается в ладони, и для памяти начал записывать… Так вот про дневник… Только я взялся за записную книжку, так он тут же: «Ты что, Андрей, протокол хочешь вести?.. Тут тебе не партийное собрание». Вот и все, как отрезал. А какие золотые слитки человеческой мудрости пропадают. Скажет что-нибудь, и всегда все к месту. Даже притчу или анекдот расскажет, и ясно, что этим анекдотом или притчей хотел он сказать…
Прошло два дня…
Утром у здания гостиницы большая толпа: Вешенская встречает съемочную группу фильма «Они сражались за Родину» во главе с режиссером Сергеем Бондарчуком. Цветы, черемуха… И вдруг – Анатолий Калинин! Его статьи о Шолохове в «Известиях» привлекли в то время всеобщее внимание, поэтому речь зашла об этих статьях.
– Много писем получаю, – сказал Анатолий Калинин. – Есть и недоброжелательные… Мало, конечно, но есть… Затаились «друзья» Шолохова, а сейчас снова предпринимают попытки свести с ним счеты… Как хорошо, что встретились на этой священной для нас земле…
Дожидаясь гостей, продолжали разговаривать. А когда те приехали, то нечего было и думать подойти к ним: их плотным кольцом окружила вешенская молодежь.
– А ведь как получилось с этим фильмом, – снова заговорил Калинин. – Как-то на сессии Верховного Совета подошел ко мне Бондарчук… А у меня в руках была книга Шолохова, недавно вышедшая в издательстве «Современник». Вот, говорю, Сергей Федорович, здесь есть все, чтобы ты сделал превосходный фильм о войне. И он ухватился за эту мысль. И говорят, что фильм получился.
В тот же день состоялся просмотр фильма «Они сражались за Родину». В Дом культуры пришли ветераны войны, партийные и хозяйственные работники, много молодежи. Громом аплодисментов встретили великого писателя земли русской Михаила Александровича Шолохова. Наконец свет погас, и на сцену вышли артисты, композитор, операторы, режиссеры. Приветствовал их от имени вешенцев первый секретарь райкома партии Булавин. Генеральный директор «Мосфильма» Сизов тепло приветствовал первых зрителей. Затем выступил Сергей Бондарчук:
– Дорогие друзья! Дорогой Михаил Александрович! Весь наш коллектив, который здесь представлен не полностью, был взволнован вашим произведением, когда мы приступили к работе над ним. И в меру своих знаний, таланта мы хотели сделать все, что от нас зависит, чтобы фильм по вашему произведению получился… Я много занимался военной темой, начал свою судьбу кинорежиссера с «Судьбы человека». И поверьте мне, о войне, о неодолимости жизни ничего лучшего не написано. Мы старались прочитать это произведение средствами кинематографа. Мы всегда волновались, показывая этот фильм в разных аудиториях, но сегодня присутствует автор этого произведения, и наши волнения носят особый характер. Если мы в чем-то погрешили, что-то не удалось нам прочитать, то, что написал Шолохов, то простите нас. Я очень взволнован тем обстоятельством, что смотрит нашу картину автор. Все, что вы найдете в ней хорошего, отнесите за счет автора романа, а то, что в ней неудачного, отнесите за наш счет…
И вот на экране появляется колонна уцелевших после изнурительных боев солдат, некоторые прихрамывают, многие перевязаны бинтами. И снова, глядя на экран, вспомнились мне строки из романа: «Было что-то величественное и трогательное в медленном движении разбитого полка, в мерной поступи людей, измученных боями, жарой, бессонными ночами и долгими переходами, но готовых снова, в любую минуту, развернуться и снова принять бой».
Тяжко солдатам, устало бредут они по вымершей от зноя степи, безмолвной, безжизненной. Крупные кадры выделяют главных действующих лиц – Лопахина, которого блистательно сыграл Василий Шукшин, Стрельцова, Звягинцева, Некрасова, неторопливо развиваются события. На войне внешняя красота выглядит кощунственно – так написал Шолохов, и авторы фильма свято следовали этой шолоховской эстетике, работая над фильмом. Только в одном, пожалуй, изменили ей: уж больно неправдоподобно холеным остался Николай Стрельцов после многих боев. Да, в романе Николай Стрельцов – высокий, красивый «брюнет с усами», «похожий на английского министра Антона Идена», но ведь идет изнурительная война, а по нему этого совершенно не видно. Как не получился и эпизод с мальчиком, похожим на его сына. Прочтем у Шолохова этот потрясающий эпизод: «Около ветряной мельницы босой белоголовый мальчик лет семи пас гусей. Он подбежал поближе к дороге, остановился, чуть шевеля румяными губами, восхищенно рассматривая проходящих мимо красноармейцев. Николай пристально посмотрел на него и в изумлении широко раскрыл глаза: до чего же похож! Такие же, как у старшего сынишки, широко поставленные голубые глаза, такие же льняные волосы… Мальчик, пропустив колонну, все еще стоял у дороги, смотрел красноармейцам вслед и робко прощально помахивал поднятой над головой загорелой ручонкой. И снова, так же, как и утром, неожиданно и больно сжалось у Николая сердце, а к горлу подкатил трепещущий, горячий клубок…»
