Пожалуй, самым трудным правилом было то, что ведомый ни при каких обстоятельствах не имеет права отрываться от своего ведущего. Он твой щит и меч.
Надо прямо сказать, тренировочные полеты были трудными. Летчики вылезали из кабины, как из парной. Но все горели желанием как можно скорее попасть на фронт.
И вот настал день отлета на фронтовой аэродром. Полк поднялся в воздух.
Мы следовали эскадрильскими группами на удалении два-три километра друг от друга. В районе Бологое, Выползово попали в сильный снегопад, о котором от метеослужбы не было никакого предупреждения. Подполковник Панов быстро сориентировался в этой обстановке и отдал по радио приказ выйти за облака. Молодые летчики справились с посадкой в сложных метеорологических условиях.
* * *
В пункт N в ноябре 1942 года слетелись почти все полки 239-й истребительной авиационной дивизии, сформированной на базе 6-й ударной авиагруппы. Кроме того, там базировались отдельные части воздушнодесантных войск. Такая концентрация людей и техники на одном аэродроме представляла большую опасность в случае внезапного налета авиации противника. Поэтому было принято решение немедленно рассредоточить полки по полевым аэродромам.
Вернувшись из штабной землянки, подполковник Панов сказал, что нам выделена площадка недалеко от озера Селигер, у самых истоков великой русской реки Волги. Аэродром небольшой, всего тысяча метров вырубленной в сосновом лесу просеки. Посадку производить на нем трудно, поэтому сначала следует слетать на разведку.
- Полетят со мной Кузнецов, Шевелев и Добровольский, - распорядился Алексей Борисович.
Взлетели попарно. Понеслись над самыми верхушками деревьев, не набирая высоты, чтобы не дать обнаружить себя противнику. Линия фронта, как объяснил нам Панов, всего в пятнадцати километрах от нового аэродрома.
Полет длился минут десять. Всюду, на сколько хватало глаз, под нами простирался лес. Сосны, покрытые белыми шапками снега, сверкали на солнце, искрились и переливались всеми цветами радуги. Тут и там среди деревьев попадались белые поляны. У одной из них Панов заложил крутой вираж. Мы последовали за ним. Во время второго виража нам удалось обнаружить подготовленную стоянку для самолетов.
Так вот он, наш новый аэродром - ничем не примечательная полянка, такая же, как и десятки других, разбросанных по всему лесу вокруг волшебного Селигера. Отличная маскировка. И все-таки осторожность никогда не помешает. Пока первая наша пара шла на посадку, вторая прикрывала ее. Бывает ведь и так: не успеешь ахнуть, как из-за облаков свалится на тебя пара "мессеров".
Осмотрев вместе с нами аэродром, Алексей Борисович Панов тут же определил места стоянок для каждой эскадрильи.
- А вот там базируется другая часть, - подполковник указал рукой на противоположную сторону аэродрома.
- В тесноте, да не в обиде, - заметил Добровольский.
Мы направились к штабной землянке. Навстречу нам вышел высокий широкоплечий мужчина в черном реглане. Широко улыбаясь, он шагнул навстречу Панову с протянутой рукой.
- А, соседи! Майор Зимин Георгий Васильевич, - отрекомендовался он. Командир четыреста восемьдесят пятого истребительного полка.
- Очень приятно. Панов, - ответил наш командир.
- О вас-то я уже слышал, - все так же улыбаясь, сказал Зимин. - А как вам нравится наш "пятачок"?
- Хорошо замаскирован, - похвалил Панов. - Но опасаюсь, как бы наши соколы сами себе крылья не пообломали.
Зимин засмеялся:
- Пройдут стажировку - привыкнут. Затем он пожал руку каждому из нас и предложил осмотреть командный пункт.
- А мы как раз туда и направлялись, - сказал Алексей Борисович.
Зимин первым спустился по крутой деревянной лесенке в землянку, мы последовали за ним. Блиндаж был глубокий и перекрыт тремя слоями бревен. Поверх бревен - еще метра полтора земли. Внутри блиндаж был также выложен сосновыми бревнами, на которых поблескивали капельки янтарной смолы. Свежо пахло землей и лесом.
Мы сели на расставленные вдоль стен аккуратно выструганные широкие скамейки, и майор Зимин коротко обрисовал нам обстановку на этом участке фронта. Из его рассказа мы узнали, что аэродромов и авиации здесь у противника сравнительно немного. Но истребители у него сильные, имеют отличную подготовку в ведении одиночного воздушного боя.
- Есть одна интересная деталь, - сказал Зимин, внимательно разглядывая нас. - И вы должны об этом хорошо помнить. Большинство фашистских летчиков, базирующихся на окрестные аэродромы, - из противовоздушной обороны Берлина. Они пока стажируются и применяют довольно своеобразную тактику. От открытого боя уклоняются, норовят подкараулить подбитый или одиночный самолет, возвращающийся на базу. .Подстерегают они нас и у самого аэродрома, когда горючее на исходе, да и боеприпасов, как правило, больше нет... Вот и попробуй от них отбейся.
- Как шакалы, - метко определил Паша Шевелев.
- Вот именно! - подхватил Зимин. - Должен сказать, первое время мы их как-то недооценивали. А когда потеряли несколько машин, поняли, что допустили непростительную ошибку. Так что вы сразу учтите наш горький опыт. - Он помолчал и спустя некоторое время добавил: - И еще учтите. Вокруг нас сплошные топкие болота, непроходимая трясина, не замерзающая даже в самые суровые зимы. Сверху посмотреть - все нормально: лесок да кустарник. А под кустарником - беда. Если самолет подбит, садиться негде, на парашюте спускаться тоже некуда - затянет в трясину...
- Ну, а вы какую тактику противопоставили противнику? - поинтересовался Панов. - Что-нибудь придумали?
- Кое-что есть, - сказал Зимин. - Но об этом после. Поговорим обстоятельнее.
- Итак, завтра рано утром мы перебазируемся сюда мелкими группами. А ваши летчики параллельно с выполнением своей боевой задачи обеспечат нам безопасную посадку. Договорились? - подвел итог краткой беседы Панов.
- Посадку мы вам обеспечим, только скорее прилетайте, - сказал майор.
Мы вышли из землянки, с удовольствием вдыхая свежий морозный воздух. Снег приятно похрустывал под ногами. Зимин остановился на опушке и показал рукой на юго-запад:
- Во-он деревенька, видите? Это километра три отсюда. Там и будете квартироваться. А мои орлы разместились чуть в стороне, за тем леском. Рядом будем жить, в гости приходите.
Мы тепло распрощались с майором и отправились к своим самолетам.
Уже вечерело. Солнце коснулось вершин деревьев, протянув через всю взлетную полосу длинные серые тени. Мороз крепчал и пробирался под меховую подстежку реглана. Поеживаясь, мы прибавили шагу. Алексей Борисович шел впереди. Иногда он останавливался и чутко прислушивался к доносившимся издалека звукам. Там, на западе, грохотала наша и неприятельская артиллерия, обозначая пролегшую по болотам линию фронта.
