Вообще в Ростове-на-Дону мы потеряли очень много техники, в том числе и мощные тягачи зенитных орудий и 15-см орудий.
Ходят слухи о крупных потерях 60-й и 103-й дивизий.
Поговаривают даже о значительном численном превосходстве русских и о том, что на всю 14-ю танковую дивизию осталось всего с десяток танков.
Вот подобными слухами и приходится питаться.
В боях участвовала и наша 13-я танковая дивизия. Примерно в полдень мы добираемся до бывшего колхоза, там 6 больших помещений, очевидно, амбаров, частично без окон.
Из соломы раскладываем костры и греемся возле них. Весь скотный двор в воронках, повсюду погибший скот и лошади.
Со стороны Ростова-на-Дону к Таганрогу устремляется все больше техники.
Слухи циркулируют самые различные. Мол, сегодня вечером придется отдать врагу и Крым.
Русские бомбардировщики сбрасывают бомбы иногда буквально в нескольких десятках метров от нас, а истребители с бреющего ведут по нам пулеметный огонь. Грохот канонады действует на нервы, впечатление, что противник берет тебя в кольцо.
Во второй половине дня тарахтенье пулеметов приближается. Нашей 2-й роте предстоит участвовать в атаке.
Получили довольствие: промерзший насквозь хлеб, колбасу, жиры и по 10 штук сигарет на человека.
Только успели поесть, как «Подготовиться к маршу!».
Примерно в 19 часов отъезжаем. Во главе колонны наш ротмистр. Холод страшный.
Нас семеро, и мы отчаянно пытаемся притулиться к полевой кухне — все же теплее спать. Но ноги замерзли так, что и не заснешь.
Часто приходится останавливаться — судя по всему, мы сбились с пути.
30 ноября 1941 г.
Остановка. Но почти никто не торопится вылезать из машин. Маскируем технику, потом отправляемся на поиски места для ночевки.
Наконец, только к половине второго ночи мы набрели на какое-то село.
30 ноября 1941 г.
Остановившись, кое-как выбираемся наружу и первым делом маскируем технику. Снова поиски местечка, где провести ночь.
У каждой хаты стоят по 5–6 грузовиков или мотоциклов. Люди вповалку лежат на полу — не пропихнуться. Повара из полевой кухни выгоняют русских из их же хаты, и те вынуждены спать в хлеву.
Поскольку для меня места не находится, ложусь в сенях на соломе. Такой жуткой ночевки еще не было. И вообще, обстановка резко изменилась в худшую сторону. «Иваны Грозные» буквально осыпают нас осветительными ракетами и бомбами. Из Ростова-на-Дону они нас выперли, теперь у них преимущество — удобные условия зимнего расквартирования и для ведения уже начавшейся зимней позиционной войны.
Нам приходится куда хуже — мы вынуждены создать на Миусе линию обороны, чтобы не позволить русским продвинуться дальше, в случае если они задумают наступать этой зимой.
В 7 утра поднимаюсь, 60-я пехотная дивизия снимается с места, вместе с ней и другие части. Все они направляются в тыл.
Перебираемся в соседнюю хату, там завтракаем.
После этого являюсь к командиру, он расположился в доме неподалеку.
Лейтенант Барц тоже там. Вчера они вместе с Тиле и Рипом наехали на мины. Машины пришлось оставить, а экипажи топали на своих двоих. Слава богу, добрались благополучно. До обеда более-менее сносно умываюсь. После обеда вместе с лейтенантом упаковываем вещи, чистим обувь.
В 100 метрах от нас расстреляли двоих пойманных партизан, одетых в русскую военную форму. В мешках у них обнаружили гражданскую одежду, немецкую форму, солдатские книжки, колбасу, жиры, сигареты.
Поджарили немного печенки. После ужина сажусь за дневник, а в 19 часов укладываюсь на боковую.
Дадут нам хоть эту ночь поспать по-людски?
Куда там! Уже в 21 час подъем. Снова «Подготовиться к маршу!». Суматошно готовимся, но потом оказывается, что можно спокойно лечь спать. Ложная тревога!
1 декабря 1941 г.
В 5 утра нас будит унтер-офицер Шульц, готовимся к маршу, но отъезжаем лишь в 8 утра.
Пошел снег. Перед тем как отъехать, нас обстреливают русские бипланы. Пули свистят, ударяют в землю, но все мы целы.
Наплевав на русских, отъезжаем, едем назад, потом останавливаемся, потом снова назад. Мимо тянутся наши части. А вокруг голая степь с единственной деревенькой вдалеке.
Проезжаем мимо наших 15 машин. К полудню добираемся до маленького села, там удается чуть обогреться.
Повара из полевой кухни зарезают двух баранов, я сижу пишу дневник. Оказывается, мы уже побывали в этой деревне несколько дней назад.
Люди настроены дружелюбно. Вторая половина дня пролетает незаметно. Темнеет рано.
В село прибывают и другие части, так что нам приходится потесниться — на всю роту только 4 хаты.
Меня уже назначили в ночное боевое охранение, я собрался отдохнуть, но тут снова «Подготовиться к маршу!». Снова проезжаем через уже знакомые деревни, в одной из них останавливаемся. Здесь для нас всех только 3 хаты.
Валюсь с ног от усталости и сплю буквально там, где стоял, едва успев натянуть на голову одеяло, засыпаю непробудным сном. Слава тебе, господи — здесь хотя бы тепло!
2 декабря 1941 г.
Сегодня уже не так холодно, всего минус 10 градусов. До поста боевого охранения недалеко, туда даже доносится шум проезжающих машин. Погромыхивает канонада.
В 5 утра поднимаем разведгруппу Лемана (экипажи двух восьмиколесных бронемашин).
Вскоре после этого прибывают мотоциклисты нашей 2-й роты, находящейся на позициях в 2 километрах от нас. В 5.30 приходит ротмистр, отправляет меня в чем есть, даже без каски, в расположение батальона, это метрах в 300. Там я до 7 утра стою в охранении, ноги замерзают, хоть ампутируй. Вижу, как на позиции проследовали две артиллерийские батареи.
Вдали постреливают русские.
Сменившись, иду поесть: поджаренный хлеб. Поев, читаю. Около 10 часов снова забираемся подальше в тыл, проехав 20 километров, попадаем в большое село, расположенное у самой железной дороги.
В воздухе постоянно кружат русские штурмовики, бомбардировщики и истребители. Шестерка бипланов вынудила нас уйти за железнодорожную насыпь. В этом селе разместиться не удалось, так что приходится снова тесниться в уже занятых хатах.
В полдень несколько раз звучит команда «По машинам!», но мы так и остаемся сидеть на прежнем месте.
2-я рота вместе со штабом батальона по-прежнему на передовой. А мы с 15 машинами торчим здесь.
Наконец, уже почти в 15 часов снимаемся с места. Вскоре уже становится темно. Примерно в 5 километрах справа видим грибовидные разрывы русских снарядов.
Проезжаем примерно 40 километров, вполне приличный кусок, но следуем вдоль линии фронта.
