Мы переночевали (естественно, основные невзгоды выпали на долю 6-й роты) на площадке за вторым взорванным мостом. Завтра сюда проследует весь батальон.
Ночью выдался просто леденящий холод. И особенно мерзли мы, поскольку у нас не было ни одеял, ни шинелей. Дождь прекратился, дороги и поля замерзли натвердо.
К полудню до нас дошли первые вести о нашем обозе. Еще когда мы проезжали через Ромны, к нам поступило какое-то количество солдат пополнения, однако они оставались в обозе и все время двигались вместе с ним. Один из тех солдат теперь пробился к нам и рассказал нам о том, что же произошло. Из-за ужасающего состояния дорог тыловые колонны не могли следовать за нами с самого села Амонь. Они медленно, метр за метром, ползли сзади и доползли до следующего селения. Части машин удалось доехать аж до самого Дмитриева[-Льговского] (боже мой!).
Селение, в котором остановилась большая часть колонны, было атаковано русскими. Машины пришлось оставить, а личный состав убежал. Их бегство было похоже на безумное приключение: противник постоянно вел по ним огонь, и, возможно, несколько солдат были потеряны в обширных болотах.
Слушая эту историю, я становился все более бледным. Все мои мысли были о моем чемодане, моих пропавших рубашках и прочих вещах, книгах, документах, письмах. Я был готов броситься на шею тому солдату, когда услышал, что грузовик, где находились чемоданы, мой и командира, не подвергся нападению в селении и не был разграблен, но продолжил путь и, наверное, уже успел доехать до Дмитриева. Я с облегчением вздохнул.
За те несколько часов для сна, что нам удалось урвать, пришел приказ наступать на Курск. Наконец-то настоящий город. Мы ждали от него многого. В конце концов, после Киева это старейший город в России.[90] На высотах южнее Касимово было полно солдат противника. Русские вместе с нами в этом населенном пункте. Мы не подозревали об их существовании, а они не знали о нас. Как же им удалось скрыться от нашего наблюдения!
Можно было ясно наблюдать оборонительные сооружения русских – окопы и т. п. А через несколько мгновений туда понеслись наши благословения в виде огня всех наших пулеметов, тяжелых минометов и артиллерии, которые наносили удары по этим позициям и превращали в месиво защитников. Огонь прижимал их плотно к земле. Под прикрытием тяжелого оружия наши солдаты одним броском подошли вплотную к русским; и сразу же ударили по ним с криками «ура!». Тех, кто не сдавался после коротких очередей пистолетов-пулеметов, скашивали пулеметным огнем. Кровавая работа.
Теперь русские заметили опасность, нависшую над их левым флангом, и попытались спастись бегством. Но они забыли одну вещь: то, что «германцы» тоже умеют бегать, чтобы поспеть за врагом. Немногие из нас помнили о своем оружии, так как каждым владели мысли о захвате в плен большевиков. Начались грандиозные бега: русские удирали, а часть нашей роты рьяно бросилась за ними во главе с бесстрашным неубиваемым стариной Каркошом. Поспеть за русскими было совсем нелегко, ведь у них перед нами была фора. Когда они увидели, что мы все равно настигаем их, они, чтобы избежать плена, стали выбрасывать то немногое оружие, что тащили с собой. Но наши мальчики были все ближе и ближе – настолько близко, что им удавалось, вытянув руки, хватать русских за шею и валить их на землю. Это было чудесное, невероятно забавное зрелище. Незабываемо![91]
Это был бы подходящий сюжет для парней из кинохроники!
В 12.00 начался штурм Курска. Майор, как всегда энергичный и (как это бывает в каждом бою) находившийся на самом переднем крае, нашел для всех нас несколько ободряющих слов: «Берите этот город, парни, в Курске нас ждут квартиры». И как нам было не взять это! Мы все мечтали о настоящей постели.
Стремительным броском, пустив вперед танки, мы подобрались к городу достаточно близко, чтобы отчетливо видеть, как он лежит перед нами. Слева мы заметили несколько позиций противника, которые, скорее всего, не представляют для нас никакой опасности, но танки все равно открыли по ним огонь. Русские покинули окопы и побежали прочь, как зайцы. Мы обошли минное поле, обозначив его метками, как поступали и прежде. И вот мы оказались на северо-восточной окраине Курска. Повсюду были видны траншеи, пулеметные позиции и укрытия пехотинцев, но сами русские предпочли просто исчезнуть. Тем лучше и для них, и для нас.
Было ли это желанием стать первым солдатом, вступившим в Курск? Или надеждой найти постель? А может, мы хотели выйти из-под огня артиллерии противника? В любом случае бегом, толпой, похожей на стадо свиней, мы вышли к первым домам в Курске. Тут на нас опустилась ночь. Мы оказались на одной из улочек в пригороде Курска – нагромождении маленьких ужасных домишек.
Было бессмысленно вести поиски достойного здания. Здесь не было ни одного такого. К тому же наша артиллерия выбила в городе все оконные стекла. Теперь можно было только проклинать ее: в городе не имелось ни одной комнаты, где бы не гулял сквозняк! Но несмотря на все это, все мы повалились и сразу же забылись тяжелым сном.
В 9.00 мы приступили к овладению городом. Гражданские проинформировали нас, что на улицах полно баррикад и что для того, чтобы задержать нас, установлено множество мин. Красная армия ушла, но заранее успела вооружить множество партизан. Это могло быть коварным ходом.
Из 120 тысяч жителей 30 тысяч, как сказали, бежали в Воронеж. Как и вчера, всю ночь горело множество зданий. Свидетельством разрушительной ярости Советов стали взорванные мосты и железнодорожные сооружения.
Первые минуты прошли прекрасно. Мы недоверчиво осматривались во все стороны улицы, заглядывали во все окна: партизаны могли прятаться где угодно, и они готовы вцепиться нам в глотки. Перед церковью командир приказал сделать остановку. Пытливым взглядом он окинул причудливое смешение глиняных и деревянных домишек, и после того, как взводам были отданы лаконичные команды, мы стремительно двинулись вперед. И вовремя. Через несколько минут, когда к церкви вышел полевой штаб полка, в городе засвистели пули партизан. И с этого момента нашему беспрепятственному продвижению наступил конец. Каждую секунду рядом с нами пролетала пуля. И никогда невозможно было понять, откуда она летит. И вот ты крадешься вдоль улицы, прижимаясь к стенам домов, наклонившись, приготовив к стрельбе оружие и с гранатой в другой руке.
Несколько раз мы стреляли в подозрительные места из пулемета, прямо от бедра. Повсюду слышались глухие звуки разрывов ручных гранат.
