Появления Франца Фердинанда и Софии при дворе все еще были редкостью и оставляли у них противоречивые впечатления между императорской благосклонностью и унижением. Когда София появилась на императорском балу в 1909 г., то обнаружила, что Монтенуово в очередной раз не озаботился ее сопровождением. На этот раз она не убежала из зала, сгорая от стыда, а прошла с огромным достоинством и высоко поднятой головой. Один молодой эрцгерцог, сжалившись над ней и, видимо, не подумав о последствиях, подбежал к ней и подал руку. На следующий день Монтенуово оказался завален жалобами. Это были не только протесты раздраженного Франца Фердинанда, но и жалобы от нескольких эрцгерцогинь, которые считали, что София не должна была идти под руку с эрцгерцогом и это было нарушением императорского этикета.
Шесть месяцев спустя принцесса выполнила первое официальное поручение. В Триесте София окрестила новый дредноут «Радецкий». Франц Фердинанд был в восторге: ему казалась, что враждебность, окружающая его супругу, начала развеиваться. Действительность оказалась не столь снисходительной. В августе 1909 г. отмечалось сто лет со дня изгнания Наполеона из Тироля: император и Франц Фердинанд присутствовали на устраиваемых торжествах. Но приглашение Тирольского провинциального комитета с присутствием и Софии повергло Императорский двор в состояние, близкое к панике. Император настаивал на том, что приглашение Софии было просто знаком вежливости и что она «не должна присутствовать на официальной церемонии», так ее посещение будет «трудно сочетаемым с регламентом торжественной церемонии». Это было допустимо в теории, но означало оскорбление в реальности. Принцесса, заверил император своего племянника, «принадлежит нашему семейному кругу, и я буду рад видеть ее на наших закрытых семейных торжествах». Умышленно или нет, но его сообщение было предельно ясным: София может рассматриваться его приемлемой спутницей за закрытыми дверями, но не должна сопровождать его на официальных церемониях на публике, подчеркивая свое неравное положение перед императорским двором.
Сложность этого подхода особенно обострялась, когда он касался вопроса взаимоотношений с монархами других стран. Государи и принцы, посещавшие Вену, могли засвидетельствовать свое почтение Францу Фердинанду и Софии, только оказавшись с ними наедине. София имела право принимать участие в любых мероприятиях в свою честь, но ответные визиты ей были запрещены. В январе 1902 г., когда Франц Фердинанд отправился в Петербург, чтобы поблагодарить царя Николая II, пожаловавшего ему звание генерала Императорской русской кавалерии, Софии не было позволено сопровождать его в этой поездке. Ее странное отсутствие озадачило и смутило многих. В 1904 г., когда состоялся государственный визит будущего короля Георга V и его жены Марии в Вену, София не была внесена в список лиц, допущенных к официальному приему. Но британская королевская чета, скорее всего по настоянию Георга, нанесла частный визит Францу Фердинанду и Софии в Бельведере. Его супруга Мария была не в восторге от самой идеи этого визита. Хотя Мария сама появилась в результате морганатического брака, она никогда не могла забыть своего прошлого и всех последствий неравного брака ее родителей. Позднее все повторилось, когда ее собственный сын король Эдуард VIII отрекся от престола, чтобы жениться на американской разведенной Уоллис Симпсон. Но сам визит прошел успешно, послужив примером для подобных посещений многими другими королевскими особами. Отказ от встречи с Софией мог означать осложнение отношений с будущим наследником престола. Такие частные встречи представляли собой что-то вроде непростого компромисса: избежать гнева Франца Иосифа и признать Софию как жену Франца Фердинанда. Тем не менее, если верить кайзеру Вильгельму II и любящему посплетничать Генри Уикхэму Стиду, отец Георга, король Эдуард VII, в частном порядке признавался, что рано или поздно все равно придется столкнуться с тем фактом, что София станет императрицей, когда Франц Фердинанд взойдет на престол.
Не многие королевские дворы отличались таким демократическим мышлением. В мае 1906 г. Франц Фердинанд ездил в Мадрид на свадьбу короля Альфонсо и внучки королевы Виктории — Виктории Евгении Баттенберг, которая сама была потомком морганатического союза. Софию не пригласили, хотя в честь ее мужа во дворце в Мадриде был дан торжественный ужин. По протоколу ее присутствие никаких затруднений не вызвало бы, но мать Альфонсо, королева Кристина, приходилась эрцгерцогине Изабелле родственницей. Приглашение бывшей фрейлины грозной Изабеллы было слишком чревато опасными последствиями. Эрцгерцог и его жена отправились в путь вместе на поезде, в Биаррице София сошла и остановилась в гостинице под именем «графини Артштеттен», а Франц Фердинанд продолжил путь до Мадрида.
Возникшая ситуация и сопутствовавшие ей обстоятельства в достаточной мере угнетали Франца Фердинанда. Когда поезд прибыл в испанскую столицу, его внутреннее состояние было уже выше точки кипения; в доме, где он остановился, не было электричества и современного водопровода, а мебель пострадала от нашествия клопов. В день свадьбы, 31 мая, он ехал в душном и неудобном экипаже вместе с будущим королем Бельгии Альбертом I и русским великим князем Владимиром. В праздничном кортеже они были достаточно далеко, чтобы пострадать, когда террорист бросил бомбу в ландо, везущее короля и новую королеву. Последовали взрыв, дым и паника: валялись трупы лошадей; лакей, который шел рядом с ландо, сидел весь в крови, белое подвенечное платье королевы было залито кровью. Монархи покинули транспортное средство и продолжили путь по улице пешком; Франц Фердинанд последовал за ними, нервно озирая толпу, словно ощущая, что встретился со своим жутким будущим.
Таких зрелищ и сопутствующих им опасностей София была лишена до 1909 г., когда пришло неожиданное приглашение из Румынии. Король Румынии Кароль писал, что Франц Фердинанд и «его супруга» оказали бы честь ему и его жене, если бы почтили их частным визитом. Никогда раньше правящий монарх не просил Софию присутствовать в ее официальном статусе, и присланное приглашение повергло императорский двор в панику. Официальная Вена была растревожена тем фактом, что София, будучи «консортом», не имела права присоединиться к своему мужу в таком официальном визите. Так как один из европейских королевских дворов признал Софию и прислал ей личное приглашение, естественно, что Франц Фердинанд использовал все свое влияние, чтобы такая тенденция продолжалась. Постепенно благодаря таким встречам София добилась признания, в котором ей столь упорно отказывали в Австро-Венгрии, и императорскому двору становилось все труднее продолжать свою ограничительную политику. По протоколу такой зарубежный визит требовал высочайшего одобрения, и Франц Иосиф оказался в неудобном положении, лицом перед свершившимся фактом. Если бы он разрешил такое путешествие своему племяннику в одиночку, запретив его Софии, в то время как румынский король хотел видеть их обоих, он рисковал бы вызвать дипломатический скандал и последующие за ним неприятности, а также подогрел бы нежелательное сочувствие незавидному положению Софии. У императора просто не оказалось другого выхода, кроме как дать свое согласие на их совместный визит. Благодаря этому приглашению иностранного королевского двора София впервые была названа официальной женой наследника австро-венгерского престола.
