17 марта, озаглавленной «Королева», в которой последняя называет герцогиню «этой женщиной». Я понимаю, что статьи о королевской семье подвергаются цензуре в Великобритании перед публикацией, и это замечание является прямым оскорблением моей жены, и я могу заверить вас, что оно не поощряет наши усилия по поддержанию монархической системы в британской колонии».
Он закончил свое письмо так: «Я ценил и наслаждался вашей дружбой в прошлом, но после вашей телеграммы № 458 от 1 июля и тона ваших недавних сообщений мне здесь трудно поверить, что вы все еще тот друг, которым были раньше» [364].
Черчилль, у которого были более важные приоритеты, не ответил.
Глава 12. Под наблюдением
Виндзоры, которым требовалось разрешение на посещение Соединенных Штатов, хотели совершить еще один визит. Власти подозревали, что в этой поездке может быть замешан Веннер-Грен. Черчилль сообщил, что поездка «не будет отвечать общественным интересам, да и вашим собственным в настоящее время», и что Веннер-Грен «согласно полученным мной сообщениям, считался прогерманским международным финансистом, склонным к умиротворению и подозреваемым в связях с врагом» [365].
Одним из последствий статьи «Свобода» стало то, что ФБР по приказу Адольфа Берле, помощника госсекретаря по делам Латинской Америки, и Франклина Рузвельта, теперь установило наблюдение за парой всякий раз, когда они находились в Соединенных Штатах. 16 апреля агент Перси Фоксворт направил Гуверу служебную записку о том, что «этот запрос был основан на информации, которой мы располагали в прошлом относительно этих людей» [366]. В то же время Рузвельт хотел иметь агентов в Южном Кресте, потому что «вполне возможно, что на яхте Веннер-Грена (sic) могли быть доказательства подозрительной деятельности на борту». Он хотел «большей энергии… в освещении деятельности и связей г-на Акселя Веннер-Грена» [367].
18 апреля Виндзоры прибыли в Майами, и их отвезли в Палм-Бич, где они остановились в клубе «Эверглейдс». Предполагаемая цель их визита состояла в том, чтобы встретиться с сэром Эдвардом Пикоком, канадским финансовым консультантом, который помогал вести переговоры об урегулировании отречения и сейчас находился в Соединенных Штатах в качестве главы Британской комиссии по закупкам. Пара хотела обсудить финансовые дела, но большая часть времени была потрачена на игру в гольф и покупки.
Это не очень понравилось местным жителям. Перехваченное письмо было передано в Министерство по делам колоний. «Что вы думаете о герцоге и герцогине Виндзорских, которые покупали безделушки на сумму до тридцати тысяч долларов во время своего краткого пребывания в Майами, штат Флорида, – написал М. Л. Смит из Энсино, Калифорния, миссис Бегг в Абердин. – Наглость с их стороны оставить этих лавочников с сумкой в руках, потому что дорогой Эдуард не мог вывезти деньги с Багамских островов из-за ограничений военного времени. Теперь продавцы могут только надеяться, что им заплатят, когда война закончится» [368].
ФБР завербовало двух информаторов из окружения Виндзоров – Аластера «Али» Макинтоша и Уильяма Райнландера Стюарта. Макинтош был бывшим конюшим королевской семьи, которого герцог знал много лет. Его первый брак был заключен со звездой немого кино Констанс Талмедж, когда шафером был Райнландер Стюарт, еще один партнер герцога по гольфу.
Райнландер сообщил ФБР, что «в Нассау ходили слухи и сплетни о том, что, когда Гитлер победит Англию, он затем назначит герцога Виндзорского королем» и что герцог:
«…был настолько озлоблен тем, что могло произойти такое изменение… Он также заявил, что на обеде в Доме правительства герцогиня сделала какое-то замечание гостю за ужином, а затем повернулась к волынщику и сказала: «Вы также можете сообщить об этом на Даунинг-стрит». Это указывало всем присутствующим, что они думали, будто волынщик был своего рода шпионом для Англии. Стюарт утверждает, что герцог рассматривает Нассау как своего рода Эльбу для себя и что у него есть некоторые личные политические устремления [369]».
2 мая агент ФБР снова написал Гуверу, утверждая, что Роберт Палмер Хантингтон, архитектор и чемпион по теннису, «имел доказательства того, что Геринг (так в оригинале) и герцог Виндзорский заключили своего рода соглашение, суть которого заключалась в том, что после победы Германии в войне Геринг, контролируя армию, собирался свергнуть Гитлера, а затем он назначит герцога Виндзорского королем Англии» [370].
Другой источник в ФБР, чье имя отредактировано, сообщил Фоксворт, «что ее информация поступила от Аллена Макинтоша (sic)» и «не было никаких сомнений, что у герцогини Виндзорской был роман с Риббентропом и что, конечно, она испытывала сильную ненависть к англичанам с тех пор, как они выгнали их из Англии» [371].
Продолжали поступать многочисленные сообщения об откровенных политических взглядах Виндзоров. В апреле Роберт Брэнд, глава Британской продовольственной миссии в Соединенных Штатах, передал Министерству иностранных дел разговор, который у него состоялся с недавним посетителем Багамских островов Бобом Уиндмиллом. Боб заявил, что герцог сказал ему: «Это была бы абсолютная трагедия, если бы ваша страна вступила в войну. Единственное, что нужно сделать – это положить конец войне как можно скорее» [372].
В мае Черчиллю было направлено письмо, написанное биржевым маклером с Уолл-стрит Фрейзером Джелке, который только что провел три месяца в Нассау и несколько раз обедал в Доме правительства. Джелке остался «поражен… тем, что каждый из них лично и по отдельности сказал, что они против вступления Америки в войну, поскольку было слишком поздно что-либо делать». Герцог сказал ему: «Я всегда был великим реалистом, и Америке уже слишком поздно спасать демократию в Европе. Ей лучше приберечь это в Америке для себя» [373].
Почтовая цензура уже обнаружила подобное письмо:
«Сегодня днем я разговаривал с человеком Джелке, недавно вернувшимся с Багамских островов. Он встречался с Веннер-Греном и несколько раз обедал с ним на его яхте с Виндзорами… У Джелке возникло ощущение, что у W-G, вероятно, есть какой-то канал связи с высшими немецкими властями. Британское правительство, по-видимому, запретило Виндзорам больше посещать его яхту… Несколько ночей спустя
