отрицая ни существования духов, ни возможности их сообщения с нами, не будем преследовать их тайны своими умствованиями, вредными, часто гибельными для нашего разума, будем со смиренною верою стоять перед опущенной завесою, будем радоваться ее трепетанием, убеждающим нас, что за ней есть жизнь, но не дерзнем и желать ее погубительного расторжения: оно было бы для нас вероубийством».
Позже другими словами, но практически о том же самом писал Ф. М. Достоевский: «Привидения – клочки и отрывки других миров, здоровому человеку их незачем видеть, здоровый человек есть наиболее земной человек, должен жить одной земной жизнью для полноты и порядка. А чуть заболел, чуть нарушился нормальный земной порядок в организме, тотчас и начинает сказываться возможность другого мира, и чем больше болен, тем и соприкосновений с другим миром больше».
Легко понять, что под «болезнями» Достоевский имеет в виду не обычные хвори, а некий духовный разлад в человеке, который опасно превращать в запущенную болезнь.
Одним словом, никогда не разговаривайте с привидениями и не спрашивайте их, от кого они, – они могут и солгать. И уж не стоит человеку самому пытаться отдергивать эту завесу…
Глава 3. Мосты и монументы
Немало «городских легенд» связано и с петербургскими мостами – иногда жутковатых, иногда способных лишь заставить улыбнуться.
К первым, безусловно, относятся легенды Литейного моста. При его строительстве, в 1876 и 1877 годах, произошли две катастрофы, когда погибли более 20 человек. При сооружении опор на дне нашли большой валун, и вскоре поползли разговоры, что это и есть старинный Кровавый Камень языческих святилищ, которому когда-то приносили человеческие жертвы. Говорили, что потревоженные языческие духи начнут мстить. Особенно они усилились после завершения строительства, когда Литейный мост, как и Обводный, стал словно магнитом притягивать самоубийц.
С этими легендами тесно переплелось еще одно предание, кажется, не имеющее аналогов в Европе, – предание о мосте-призраке. Говорили разное: что этот призрачный мост время от времени появляется неподалеку от Литейного, хотя точного места никто не знает; что этот мост окутывает туман, и неосторожно ступивший на него одинокий пешеход может попасть в иные времена или в иные земли – но куда бы ни завел его мост, возврата оттуда нет…
Другие рассказы утверждали, что Литейный как раз и построен на том самом месте, где когда-то стоял мост-«оборотень». И в темные безлунные ночи недалеко от берега появляется черный водоворот, увлекающий самоубийц и просто неосторожных людей в глубины реки. А потом оттуда вылазит всякая нечисть, глумящаяся над теми прохожими, кто, на свое везение, оказался в безопасном отдалении…
Возможно, именно легенды о призрачном мосте послужили поводом для других жутких рассказов, уже касавшихся исключительно тверди земной. Неподалеку от Литейного еще при Павле I была построена Военно-медицинская академия. О ее студентах и кружили слухи, якобы те ночами подкарауливают запоздавших прохожих, душат их и утаскивают тела к себе для анатомических занятий. Полицейских бумаг на сей счет вроде бы нет. Вполне вероятно, в этих «городских легендах» причудливо преломились рассказы о реальных английских «жутиках» того времени: там в свое время получить тела для анатомических театров было не так-то просто, а поскольку спрос всегда рождает предложение, появились целые шайки «похитителей тел» с кладбищ, получившие заимствованное из исламской мифологии название «гули» (гули – это нечто наподобие демонов, пожирающих покойников на кладбищах). В бессмертном романе «Приключения Тома Сойера» именно этим малопочтенным ремеслом занимался вполне респектабельный доктор Робинсон, за что и поплатился жизнью, не сойдясь в цене со зловещим индейцем Джо… Наверняка в России была известна и история шотландского злодея Берка, душившего людей, чтобы продать их тела в анатомический театр…
Очередной всплеск «городских легенд» последовал во времена Ленинградской блокады. Говорили, что Литейный – единственный в городе мост, вообще единственный объект, который столь регулярно и ожесточенно обстреливает немецкая артиллерия. И вызвано это якобы как раз тем, что вновь действует древнее проклятие Кровавого Камня. Некоторые называли мост Чертовым.
Вот эта легенда имела самое что ни на есть материалистическое объяснение. Обстрелы действительно были такими, как о них говорили, но вызваны они были тем, что именно неподалеку от Литейного моста располагался Финляндский вокзал – в свое время единственное место, откуда осуществлялось сообщение с Большой землей. Так что древнее колдовство тут ни при чем…
У Казанского моста нет своих легенд, но у него, единственного в Петербурге, есть свой призрак. Если верить «городским легендам», там каждый год ранним утром первого марта, в годовщину покушения на императора Александра II, появляется призрак знаменитой террористки Софьи Перовской (к слову, правнучки по прямой линии блестящего вельможи екатерининского времени Кирилла Разумовского). Она стоит с белым платком в руке – как стояла когда-то при жизни, подавая этим платком сигнал бомбометателям. Одни связывают ее привидение с Казанским мостом, другие – с мостиком, переброшенным через канал Грибоедова по линии Невского проспекта. Но слухи давние и упорные. Так что посматривайте там, особенно когда непогода и темень. Вроде бы никогда не говорилось, что видение «неистовой Софьи» предвещает беду так, как сулит это встреча с призраком Петра I, но все же от этой особы следует держаться подальше, неизвестно, чего от нее ждать, но уж безусловно – ничего хорошего…
Своя легенда появилась и у Египетского моста – уже в XX веке, после 20 января 1905 года, когда мост рухнул как раз в момент проезда по нему эскадрона Конногвардейского полка. Грешили на усталость металла, но гораздо более правдоподобная версия – размеренная конская поступь вызвала резонанс. Явление старое и достаточно известное – подобрав соответствующие тона, например, можно игрой на скрипке разбить стеклянный бокал, он попросту разлетится сам собой, как случилось с цепями моста. Вряд ли случайно именно после этой трагедии в воинский устав была введена неслыханная прежде команда «Всем идти не в ногу!», которую подают перед тем, как колонна вступает на мост.
Сначала случился скандал. Знаменитая певица Вяльцева пела известный романс:
Мой костер в тумане светит,
Искры гаснут на лету.
Ночью нас никто не встретит.
Мы простимся на мосту…
Из одного угла зала кто-то громко подал голос:
– На каком?
Из другого ответили:
– На Египетском!
Зал хохотал. Цензор на какое-то время запретил исполнение романса. А потом по Петербургу закружил политический анекдот: «До чего довели Россию-матушку! Даже неодушевленные предметы свободы просят. Вот и Египетский мост с цепи сорвался!»
А вскоре распространилась очередная «городская легенда», согласно которой во всем была виновата некая Мария
