Широко распространился слух: Ленинграда немцы не возьмут, пока в памятники кому-то из трех знаменитых полководцев – Суворова, Кутузова и Барклая де Толли – не попадет снаряд.
Памятники закапывать не стали. Трудно теперь подсчитать, сколько ожесточенных артиллерийских обстрелов случилось за время блокады, но ни в один памятник не попал ни один снаряд, хотя некоторые другие от осколков пострадали. Впоследствии некоторые считали, что памятники оставили на месте по весьма простой причине: у обессилевших от голода ленинградцев попросту не было сил их прятать. Верится этому объяснению плохо: в сталинские времена умели добиваться выполнения поставленных задач, и будь на высоком уровне принято решение укрыть памятники трем полководцам, нашлись бы способные это сделать люди…
Интересная «городская легенда» связана со статуями не людей, а быков. Нет, быки не расхаживали по ночам подобно Медному всаднику, здесь совсем другая история. В 1827 году у ворот на Скотопригонный двор (главную скотобойню Петербурга) установили на очень низких постаментах (едва ли не на земле) скульптуры двух могучих быков, как бы выбегающих в ужасе из ворот скотобойни.
Быки эти представляли немалую художественно-историческую ценность – их создал В. И. Демут-Малиновский, ваятель не менее популярный, чем Клодт. Именно он создал скульптуры для Горного института. Казанского собора, арки Главного штаба.
Существовало предание, что однажды скульптору приснилось, будто изваянные им быки пришли к нему в гости. Ни он сам, ни его знакомые так и не смогли этот сон истолковать.
Демут-Малиновский умер в 1846 году и был похоронен в Некрополе Александро-Невской лавры. Почти через сто лет, когда немцы в 1941 году подошли к Ленинграду и начали артиллерийские обстрелы города, быков буквально под огнем перевезли тракторами… к Александро-Невской лавре, к воротам Некрополя, где они и простояли до конца войны. Вот и получилось, что быки, хоть и не своей волей, все же «пришли» к своему создателю и четыре года простояли совсем недалеко от его могилы…
И, наконец, легенды о двух подземных ходах, якобы прорытых когда-то в Петербурге. Один вел из здания Третьего отделения в Михайловский замок – совершенно непонятно зачем, Михайловский замок, как мы помним, давно уже именовался Инженерным, и располагавшееся там Инженерное училище было так же далеко от дел тайной политической полиции, как, скажем, консерватория. Второй подземный ход распорядился прорыть император Николай II, чтобы тайно ходить к своей любовнице Матильде Кшесинской. Опять-таки совершенно непонятно, почему Николай выбрал столь сложный и затратный (и привлекший бы внимание всего города) способ приходить к Матильде. Да и известно точно: став императором, Николай всякие отношения с Кшесинской прекратил. Многое иное ставят ему в вину, но вот достоверно известно, что, несмотря на все забавы молодости, супружескую верность он соблюдал свято.
Вообще-то дыма без огня не бывает. Вероятнее всего, обе «городские легенды» родились после широко распространившегося слуха, что под Невой собирается строить туннель знаменитый английский инженер Брунель, тот самый, что, помимо прочего, построил пароход-гигант своего времени «Грейт Истерн». Никаких документальных свидетельств о таких планах не сохранилось. Туннель Брунель действительно построил, но – под Темзой, действующий до сих пор. Что ж, не раз случалось, что одна легенда порождала другие…
Глава 4. В попытках открыть грядущее
В этой главе речь пойдет о вещах, не менее увлекательных и загадочных, чем призраки, – пророчествах и предсказаниях будущего.
Как и к рассказам о привидениях, к ним следует относиться осторожно, с большим разбором. Для примера я вновь, уж простите, отправлюсь в свой любимый старый Париж, где, к великому моему сожалению, все как-то недосуг побывать в «истинной плоти».
История эта весьма известна и присутствует едва ли не в каждой книге, посвященной провидцам и пророчествам, занимая видное место. Прямо-таки классика жанра. Речь идет о знаменитом «пророчестве Казота».
Жак де Казот, поэт и литератор, человек знатный и потому завсегдатай великосветских салонов, с чьей-то легкой руки имел репутацию прорицателя. И однажды на вечере у герцогини де Грамон летом 1788 года Казот буквально ошарашил присутствующих, взявшись предсказать их судьбу. Маркизу де Кондорсе предстояло, чтобы не умереть на эшафоте, принять яд. Фавориту короля де Шамфору – опять-таки, чтобы избежать позорной казни, бритвой вскрыть себе вены в тюрьме. Всесильному в ту пору министру де Малербу – погибнуть на эшафоте. Знаменитому астроному Бейли – умереть от рук разъяренной толпы простонародья. А вот известному атеисту Жану Лагарпу, многие годы бравировавшему своим вольнодумством, – наоборот, избегнуть казни, став добрым христианином и даже монахом.
Каждое из этих предсказаний, взятое само по себе, в отдельности, никого бы не удивило: Фортуна, давно известно, переменчива, не раз случалось, что самые знатные и влиятельные дворяне кончали жизнь на эшафоте. Но на сей раз Казот предсказывал насильственную смерть очень уж многим, помимо тех, кого я перечислил. Особенно была удивлена хозяйка дома, герцогиня де Грамон, и другие дамы, которым, по словам Казота, тоже всего через шесть лет предрекался эшафот, – к тому времени во Франции к женщинам смертная казнь давно уже не применялась, правосудие ограничивалось в их отношении заключением в тюрьму или монастырь, публичной поркой или клеймением. Острая на язычок герцогиня не замедлила спросить:
– А какова же будет ваша собственная участь, господин прорицатель?
Помолчав, Казот мрачно ответил:
– Моя участь будет ничем не лучше вашей, герцогиня…
Через шесть лет бушевал революционный террор. Все названные Казотом погибли именно так, как он предсказывал, – в том числе и он сам. Лагарп последние годы жизни провел в монастыре, где и оставил подробные записки об этом жутком вечере.
Впечатляет, не правда ли? Де Казот и в самом деле существовал, в истории литературы остался как один из зачинателей жанра «романа ужасов», автор классического романа «Влюбленный дьявол». Вот только взявшиеся в свое время искать истоки парижские хваткие журналисты в конце концов выяснили, что эта история увидела свет только в 1818 году в одном из литературных журналов. Никакой «рукописи Лагарпа» так никогда и не нашли. Вообще XIX век во Франции был особенно урожайным на всевозможные литературные фальсификации, главным образом поддельные «мемуары» – и государственных деятелей, и знатных особ, и основателя целой династии парижских палачей Сансона (к этим мистификациям, практически доказано, приложили руку и Бальзак, и Дюма-отец). Однако история «пророчества Казота» без упоминания о ее источнике до сих пор гуляет по страницам иных «авторитетных» сборников…
Другой случай касается уже нашего соотечественника, тоже знаменитости, только другого рода. Когда в 1814 году русские войска вместе с союзниками заняли Париж, там оказался и блестящий гвардеец, совсем в ту пору юный, будущий глава
