Также у нас был новый тренер в лице Бруно Эрмани, но Пауло Амарал все еще считался членом команды, и он не мог воздержаться от совета. Надо сказать, что Пауло не слишком-то хорошо работал в коллективе, и вместо того, чтобы помогать Бруно, он, как мне казалось, ему вредил. Ему следовало рассказать нашему новому тренеру, как готовить команду, что нужно для тренировок, но в итоге оказалось, что все занятия проходили неправильно, и сборная не была подготовлена должным образом.
Недопонимание, неопределенность, множество противоречий – даже когда, наконец, выбрали состав из одиннадцати игроков, который должен был играть в товарищеских матчах, это вовсе не означало, что в последующих матчах будут участвовать именно эти люди. Менеджеры объявляли об изменениях безо всякой видимой на то причины и просто запускали разных игроков в команду. Ни разу один и тот же состав не сыграл дважды, и после того, как руководство отказалось от Карлоса Алберто, нового напарника из «Сантоса», а также Джалмы Диаса, все стало еще хуже. Они были в прекрасной форме и, несомненно, могли быть полезны команде. Мы все думали, что технический комитет определится с окончательным составом, как только мы покинем Бразилию, но и тогда этого не произошло. Некоторые футболисты поехали с нами только ради того, чтоб за ними продолжили наблюдать! Все это навевало тревогу.
Товарищеский матч, состоявшийся перед турниром, резюмировал, в каком затруднительном положении мы оказались. Мы выступили против Шотландии на стадионе «Хэмпден Парк» в конце июня. На позициях нападающих играли я, Жерсон, Жаирзиньо и Сервильо. На мой взгляд, мы были отличной четверкой, и мы хорошо играли, хоть матч и закончился со счетом 1:1. Наш гол забил Сервильо, он обладал отличной техникой, и мы с Жерсоном с ним прекрасно ладили. Но после матча Сервильо убрали из команды без каких-либо объяснений и отправили домой. То же самое произошло и с Валдиром, вратарем. Мы были сбиты с толку.
К этому моменту игроки уже не верили в команду. Еще меньше они верили в технический комитет. Все мечтали о легкой победе, но совсем не думали о самой игре. Когда мы собирались все вместе, становилось понятно, что руководству не по себе – даже больше, чем игрокам. Во время подготовки к чемпионату было допущено так много ошибок, что мы с легкостью могли проиграть вообще во всех матчах… Текучка футболистов, тренировки, постоянные игры, смена климата и еды, нехватка адекватной подготовки, излишняя уверенность директоров – все это привело к тому, что случилось в Англии, – к абсолютному, постыдному провалу.
* * *
Когда мы приземлились в Англии, то заметили, что машины едут не по той стороне дороги. Нам это показалось ужасно странным и в то же время смешным. Вообще, когда собиралась бразильская команда, то на всех Чемпионатах мира мы вместе очень много веселились. В 1966 году мы постоянно валяли дурака – возможно, так мы хотели скрыть более серьезные проблемы. Жерсон был известным остряком, да и Жаирзиньо тоже. Я не мог толком говорить на английском и они шутили над тем, как я отвечал: «Да, да, да, знаю, спасибо» на любое обращение.
Все наши матчи проходили на «Гудисон Парке» в Ливерпуле. И снова доктор Гослинг нашел нам хорошую базу в Лимме неподалеку от Уоррингтона. Но отличные условия не могли компенсировать нехватку подготовки и несостоятельность менеджерского состава. Решения принимались сомнительные и бессмысленные. Кроме того, у нас был определенный культурный шок. Наша делегация, как всегда, установила строгие правила, определяющие, что мы могли делать, а что – нет. Это был Чемпионат мира, и ради него мы приехали. Мы должны были оставаться в отеле, делать то, что нам велели. А в 1960-х в Англии было время длинных волос и молодежного бунта. Перед началом турнира журналист мне рассказал о том, что «The Beatles» любят футбол и хотят устроить в честь чемпионата шоу. Мне понравилась эта идея, и я подумал, что там можно будет расслабиться, поэтому я решил обсудить это с Феолой и Карлосом Насименту. Конечно, я слышал о ливерпульской четверке, но я никогда с ними не встречался. Насименту, принадлежавший к старшему поколению, впечатлен не был. Он никак не мог понять, кто они были такие. «Что, эти волосатые ребята? – воскликнул он. – Слушай, вы сюда приехали ради футбола, а не рок-н-ролла. Я этого не допущу». Я был в бешенстве.
Лишь десять лет спустя я встретился с Джоном Ленноном. Я жил в Нью-Йорке, играл за «Космос» и ходил на уроки английского в школе «Berlitz» возле Центрального парка. Леннон в этой же школе изучал японский. Мы с ним болтали в коридоре между уроками, обедали вместе, однажды за ним зашла Йоко. Он спросил меня, знал ли я о том, что «The Beatles» собирались играть для бразильской команды в 1966 году, но ничего не вышло. «Еще как знал! – сказал я. – Я даже просил разрешения!» Он сказал, что всегда любил футбол и восхищался Бразилией.
Первый матч против Болгарии состоялся 12 июля. Мы вышли в хорошем составе, но до этого мы еще ни разу не играли вместе – стоит ли объяснять, что это была катастрофа. Помимо меня в команде было еще четыре ветерана 1958 года: Жилмар на воротах, Джалма Сантос и Беллини в защите и Гарринча. Беллини стал капитаном команды, тогда как в 1962 году он был всего лишь запасным. Кстати, многие спрашивают, почему я никогда не был капитаном сборной. Возможно, я и считался очевидным кандидатом, несмотря на то что мне было всего двадцать пять лет, у меня был большой опыт, и это был мой третий Чемпионат мира. И все же я всегда отказывался от этой роли. Я никогда не был капитаном – ни «Сантоса», ни «Космоса», ни сборной. Мне всегда приходилось объяснять техническим комитетам этих команд, что, будучи Пеле, я уже пользовался уважением игроков и публики, а также повышенным вниманием судей. Если бы я стал капитаном, то это означало бы, что на поле всего лишь один влиятельный игрок. А если капитаном стал кто-нибудь еще, то в команде было бы два авторитетных человека.
Мы выиграли со счетом 2:0, первый гол забил я, а второй – Гарринча, по одному в тайм; оба удара были штрафными. Английская пресса много говорила о моей игре, описав гол как «банановый удар». Гарринча играл не очень хорошо – относительно недавно он получил травму в автомобильной аварии и, по словам доктора Гослинга, еще не восстановился. И все же его крученый удар был великолепен. Тогда мы с Гарринчей в последний раз играли вместе (и так совпало, что впервые мы играли вместе также за команду Бразилии в 1958 году и также против Болгарии). Победа лишь укрепила уверенность нашего руководства. Им казалось, что они получили доказательство своей правоты, свидетельства того, что талант отдельных игроков мог решить исход игры. У нас действительно был отличный состав, но нам не хватало сплоченности, что в футболе является основой. Болгары же были весьма грубы, и во время матча против них у меня немного болела нога – в какой-то степени из-за усталости, поскольку мы толком не подготовились к игре. Но отчасти из-за того, что мне постоянно ставили подножки, меня пинали, особенно Жечев, который, казалось, путал мои лодыжки с мячом. Он не прекращал меня пинать, а судья не делал ничего, чтобы защитить меня или моих товарищей от такой грубой тактики.
