– Скажи, что все еще любишь меня, Коко. Скажи…
Коко чувствует, как к горлу подступают рыдания. Но она умеет держать себя в руках. Она научилась этому еще в детстве, когда хотела продемонстрировать матери свое спокойствие в минуты ее тяжелейших приступов.
– Да, я люблю тебя, Бой. Люблю и поэтому лежу сейчас с тобой в одной постели.
Бой крепко обнимает свою подругу. Его лоб прижимается к ее плечу.
– Я знаю, что совершил ошибку, любимая. Но теперь…
– Все это неважно, Бой, – перебивает его Коко. – Я пришла не для того, чтобы слушать твои жалобы о нынешней жизни. Может, ты и сожалеешь о содеянном. Но для меня это ровным счетом ничего не значит, меня не интересует твой статус. Женат, не женат – какая разница. Я по-прежнему люблю тебя и продолжаю испытывать к тебе желание. Вот почему я здесь…
…В задней части ателье громоздятся коробки, готовые к отправке. В коробках – одежда и другие вещи, предназначенные для Альфонса, брата Коко, и его жены. Она избегает частых контактов с родственниками, но не забывает о них. Когда в ее дом вошло богатство, она стала помогать им, помогать добровольно.
– Адриенн, займись, пожалуйста, отправкой вещей и чека, как обычно.
Сумма, которую выписывает Коко, позволяет семье ее брата жить припеваючи. Речь идет о трех тысячах золотых франков – ежемесячно. Альфонс для Коко, пожалуй, является воплощением отца – он удивительно на него похож. Что же касается самого Альберта, то о нем давно уже ничего не слышно. Скорее всего, он давно умер. Второй брат Коко, Люсьен, вроде бы столкнулся с Альбертом Шанелем несколько лет назад на рынке в Кимпере, но сказать точно, что это был их отец, он не мог. Впоследствии выяснилось, что у Альберта были серьезные проблемы с законом – якобы из-за воровства. Но опять же никто ничего не знал доподлинно.
Проявляя заботу о братьях, Коко не горит желанием видеть их.
– Иди отсюда! Мне не нравится, что ты заявляешься сюда! – бросила она Альфонсу, когда тот осмелился навестить ее на улице Камбон.
У Альфонса есть сын Жан. Однажды Коко предложила оплатить его учебу в престижном колледже. Но брат с женой презрительно отказались от этого предложения. Может, оно и к лучшему. Жан никогда не отличался тягой к знаниям. Ему еще не так много лет, а он уже тянется к вину и сомнительным приключениям. Ничего не поделаешь, порода…
…Что-то прерывает и без того тревожный сон Коко. За окном темно, еще не время вставать. Она смотрит на часы. Четыре утра. Что же разбудило ее? И как объяснить это чувство тревоги, буквально выталкивающее из постели? Похоже, у подъезда ее дома стоит автомобиль с включенным мотором. А вот и настойчивый звонок в дверь. Слуга Джозеф торопится открыть, чтобы не беспокоить мадемуазель. Но ему все равно приходится вести гостя в ее спальню.
– Мадемуазель, – чуть запыхавшись, говорит незнакомец, едва переступив порог. – У меня новости о капитане Артуре Кейпле. Плохие новости…
Верный Джозеф стоит рядом, готовый помочь.
– Капитан ехал…
Коко поплотнее заворачивается в свой сатиновый пеньюар, в сторону гостя она не смотрит. Тот пытается продолжить, но не находит слов.
– Не надо, господин Лаборд, – вмешивается Джозеф, который умеет читать по глазам хозяйки. – Мадемуазель уже все поняла.
Бой ехал в машине. За рулем был его водитель Мансфилд. Лопнула шина, и автомобиль потерял управление. Мансфилд выжил, а Артур Кейпл мгновенно погиб – у него был размозжен череп. Он ехал к жене в Канны, где собирался провести Рождество 1919 года.
Так завершилась целая эпоха в жизни Шанель. «Не исключено, что в моей жизни будут и другие мужчины, – скажет она, едва оправившись, – но вряд ли я смогу полюбить кого-нибудь».
В ту ночь Коко попросила немедленно отвезти ее на место аварии, во Фрежюс. Бой продолжал жить в ее сердце. Ее не интересовали похороны, которые должны были состояться на днях. Она просто хотела прикоснуться к искореженному железу, которое еще дымилось, и понять, как Бой испустил свой последний вздох.
…Женщина, которая поклялась самой себе, что никогда не будет плакать, сидит на краю дороги, спрятав лицо в ладонях. Горячие слезы льются из ее глаз. Это последняя дань Бою Кейплу. Ее Бою.
Мизия вся в волнении. Скоро она отправляется в Испанию, где должна состояться ее свадьба с художником Хосе Марией Сертом. Она неделями занята сбором чемоданов, составлением маршрутов, списков мест, обязательных для посещения, и, конечно, друзей, которых следует навестить по ту сторону Альп.
– Ничего не говори, Габриель, ты едешь с нами!
Коко кажется молчаливой еще больше, чем обычно. Трагическая гибель Боя буквально раздавила ее. Но она не в силах отказать Мизии, потому что любит ее. И еще потому, что устоять перед напором Мизии – предприятие невыполнимое.
– Мы уезжаем через три дня, дорогая, а ты, кажется, еще даже не собрала свои чемоданы!
– Мися, я никуда не поеду. У меня сейчас совершенно другие проблемы. Пойми, я предпочитаю…
– Ради бога, Габриель! Разве ты не считаешь меня своей лучшей подругой?! Уж я знаю, что для тебя лучше в данный момент! Поверь, ничто не поможет тебе, как это путешествие. Вот увидишь, оно вернет тебя к жизни. А потом мы с Хосе хотим, чтобы ты поехала вместе с нами в Италию. Мы покажем тебе массу городов и произведений искусства, познакомим тебя со своими друзьями!
Лицезрение достопримечательностей и знакомство с новыми людьми – последнее, к чему стремится Коко. Но, с другой стороны, сейчас ее вообще ничего не интересует, даже работа, хотя она по-прежнему занята. Что ж, возможно, это не самая плохая идея – ненадолго покинуть город, где каждый уголок напоминает ей о Бое.
– Ладно, Мизия. Я уступлю тебе и поеду с вами в Италию. Но с одним условием: я немедленно вернусь в Париж, как только решу, что с меня хватит.
Хосе – отличный экскурсовод. Сначала они останавливаются в Венеции, куда втроем приезжают на автомобиле. Как ни странно, испанец не спешит осматривать церкви и средневековые палаццо, предпочитая посидеть в кафе, где подают хороший аперитив.
– Я всегда пытался найти искусство в случайных вещах, во всем, что нас окружает, – говорит он, – а не только в художественном полотне или фасаде церкви. Сами подумайте: почему искусство должно затрагивать в первую очередь органы зрения – глаза? Разве не прекрасен звук, с которым гондолы движутся по тихим водам лагуны? Или фруктовое мороженое, которым мы с вами наслаждаемся в данный момент?
Слушая его, Коко чувствует лишь одно: как невыносима обязанность отвлекаться от боли, поселившейся у нее в душе.
В Риме она уступает желанию подруги «полюбоваться Колизеем при лунном свете», а затем дает всем понять, что хочет вернуться домой. На этом ее путешествие заканчивается.
