— Спроси там, чтобы о вас сказали хозяину.
Как я и ожидала, татарин и его жена были наняты на полевые работы. Они все четверо поселились на открытом воздухе, под навесом сарая.
Ханна очень жалела детей.
— Они всегда голодные, — говорила она, и мы с ней стали часто прикармливать их с нашего стола.
Девочка сначала нас боялась, но потом привыкла и перестала прятаться, когда мы приходили. Она была дикая, как зверек. Ни разговора, ни игр с ней невозможно было затеять; главной заботой ее была еда.
Бывало, я сижу у себя в комнате с Ханной, и вдруг под окном раздается голосок:
— Тотка! Тотка! Лепошка давай мене!
Взглянешь — это стоит маленькая татарка, закрыв рукою больные от солнца и пыли глаза.
— Подожди, — говорю я, — я сейчас принесу тебе лепошка!
Пойдешь в столовую и принесешь ей что-нибудь, что там найдется. Она схватит кусок из рук, не поблагодарит, и тут же начинает жадно есть.
Я старалась заинтересовать девочку в своих играх, но это было совершенно напрасно. Я устраивала на дне нашего высохшего пруда маленькие садики из воткнутых в землю растений, прочищала между ними дорожки, выкапывала ямки и наливала в них воду, чтобы изобразить пруды. Вода, конечно, тотчас же просачивалась в землю, и оставалось только темное пятно. Маленькая татарка смотрела на мое занятие, и, когда я приглашала ее участвовать в нем, она начинала дико хохотать и вырывала все посаженные мною деревья. Потом она отыскивала сидящих в земле, в своих норах, посреди сотканной ими паутины, лохматых тарантулов и, показывая их пальцем и тряся головой, говорила что-то на своем непонятном для меня языке. Она, вероятно, предупреждала меня в том, что эти насекомые ядовиты и что укус их опасен. Но я знала и без нее, так как папа нам уже говорил об этом, и мы всегда со страхом обходили зловещие норки с сидящими среди них пауками.
Татарин и его семья прожили у нас все лето и, когда кончились полевые работы, так же ушли, как и пришли, везя за собой тележку с младшим ребенком и ведя за руку свою дикую лохматую дочку.
В самарских степях пахарям часто случалось находить в земле древнее оружие и серебряные предметы. Их приносили к нам, и папа давал за них небольшую плату, но мало интересовался ими. Из всех найденных в Самаре древностей у мама осталось только одно маленькое позеленевшее копье. Чаще всего эти предметы находили под курганами, которые в древние времена насыпались над могилами умерших.
Кто-то сообщил нам, что в нескольких верстах от нашего хутора деревенские ребята открыли скифскую могилу, в которой, по всем признакам и по положению скелетов, можно было предполагать, что был похоронен человек во всем вооружении и верхом на лошади.
Мама заинтересовалась этим рассказом и раз повезла нас с собой в ту деревню, где были найдены эти древние останки. В разрытой яме мы увидали кости и некоторые части оружия, седла и стремян. Но как только рука дотрагивалась до какого-нибудь предмета, он рассыпался и крошился в порошок.
Разочарованные тем, что ничего не могли увезти с собой, мы поторопились уехать.
Мама в то время кормила Петю, и настал срок для его кормления.
Мы выехали из деревни в легкой плетушке, запряженной парой бодрых лошадок, и помчались по гладкой дороге по направлению к дому. Взглянув на небо, мы увидали, что перед нами с горизонта поднимается зловещая тяжелая черная туча. Вскоре она покрыла собой полнеба; солнце за ней скрылось, стало темно, и туча нависла так низко над землей, что, казалось, мы подъехали под свод какого-нибудь здания.
Звук копыт наших лошадей и стук колес гулко раздавались по пыльной дороге.
Нам всем стало жутко, и мы молчали, ожидая, когда разразится гроза. А тут еще наш кучер стал задерживать лошадей и с сомнением оглядываться по сторонам. В этот раз на козлах был не Лутай, а приехавший с нами из Ясной Поляны русский кучер.
— Что ты? — с тревогой в голосе спросила мама.
— Да чтой-то сумление берет насчет дороги, — смущенно ответил кучер. — Похоже, я не на тот поворот попал. Да кто их тут в степи разберет — какая куда ведет дорога…
Мы остановились. Хотелось поскорее выехать из-под черной, нависшей над нами тучи, а тут кучер повернул в обратную сторону и стал, всматриваясь в даль, искать дорогу.
На душе у меня была тревога, ныло под ложечкой от страха, но я молчала, чтобы не расстраивать мама, которая и так была в сильном волнении.
— Боже мой! Как же быть? — говорила она. — Бедный мой Петюшка. Он, наверное, теперь кричит от голода! А папа как будет беспокоиться! Мы и к обеду опоздаем!
Вдруг я увидала в степи какое-то странное существо, неподвижно стоявшее впереди нас недалеко от дороги. Я указала на него мама.
— Смотрите, что это там у дороги стоит?
— Это, верно, какой-нибудь мальчик, — говорит мама. — Верно, как мы, заблудился в степи.
Как я ни напрягала зрение, я не могла понять, что такое стоит у дороги. Больше всего это было похоже на мальчика в коричневом кафтане, но голова была мала и какой-то странной формы.
Вдруг бока мальчика распахнулись, точно он взмахнул полами огромного коричневого плаща. Махая этим плащом, мальчик медленно поднялся на воздух.
— Орел! Орел! — закричали мы все.
Тяжело махая своими огромными крыльями, орел поднялся над степью, а мы все, подняв головы, следили за тем, как он, выделяясь темным пятном на свинцовом небе, улетал все выше, пока не скрылся из вида.
Кучер наш опять стал посматривать по сторонам, как будто сомневаясь в правильном направлении. На небе начал погромыхивать отдаленный еще, но тем не менее зловещий гром. Небо стало темное, как свинец. Воздух сделался знойным и душным.
Вдруг от края до края разодралось небо огненным зигзагом молнии.
Мы все замерли.
Несколько секунд напряженной тишины, и вдруг — Трррааах!.. Над самыми нашими головами точно разодралось что-то.
Мы мчались куда-то во весь дух, не зная, приближаемся ли мы или отдаляемся от дома.
Через две-три минуты опять молния разрывает все небо, и за ней опять сильный удар грома. Но теперь он уже более раскатист… Падает несколько тяжелых капель на пыльную дорогу, потом эти капли учащаются, и с неба начинает лить так, как будто на нас опрокинут ушат с водой.
Кучер решается пустить лошадей, не управляя ими, надеясь на то, что они сами привезут нас домой. Он не ошибся. Несколько раз они повернули на боковые дороги, и наконец мы вдали увидали знакомую Шишку.
Как мы ей обрадовались!
Кучер недаром понадеялся на лошадей. Их верный инстинкт не обманул их. Теперь скоро мы будем дома.
