Опасения на этот раз были напрасны: Верховный главнокомандующий не только полностью доверял военачальнику, но возлагал на его талант особые надежды. Недаром Федор Иванович Толбухин, еще в ноябре 1942 года бывший генерал-майором, в сентябре 1943-го получил воинское звание генерала армии. Три генеральских звания менее чем за год — таким не мог похвастаться никто, даже на войне.
Весь свой талант, все свои силы вложил полководец в подготовку битвы за Тавриду, где оборонялись 17-я полевая армия фашистской Германии и румынские дивизии. Командовал группировкой противника генерал- полковник Еннеке, и назначен сюда он был не зря — очень хорошо разбирался в фортификации.
Получив приказ Гитлера во что бы то ни стало удержать Крым, Еннеке прежде всего обратил внимание на Турецкий вал, уже несколько веков защищавший ворота полуострова. Штурмовали его и запорожские казаки, и солдаты Суворова, и красноармейские дивизии Фрунзе, а совсем недавно, в 1941 году, и войска генерала фон Манштейна. Теперь к высокой, до 10 метров, земляной насыпи и широким рвам добавились три полосы обороны глубиной до 35 километров, насыщенные траншеями, долговременными огневыми точками, прикрытые минными полями, проволочными заграждениями, противотанковыми надолбами и ежами.
Но все же был в образовании гитлеровского генерала существенный пробел — скорее всего он пренебрег опытом гражданской войны в России и не знал, что удар в тыл Перекопским позициям с обходом через Сивашский залив хотя и чрезвычайно сложен, но возможен. Ведь именно так открыл «ворота в Крым» Фрунзе.
Зато генерал Толбухин знал это очень хорошо. Более того, в его штабе служил офицер, некогда воевавший под знаменами красного полководца. Он-то и привел к командующему фронтом немолодого, лет под семьдесят, рыбака.
— Это правда, что мне о вас рассказывали? — спросил Федор Иванович.
— Да, товарищ генерал, уж не сомневайтесь. Это я тогда, в двадцатом, переводил через Сиваш красных. Да и сейчас не подкачаю, Правда, с той поры уж двадцать лет миновало. Сиваш изменился, и броды снова отыскивать надо, а вода-то ледяная. Ну да ничего...
Федор Иванович все же засомневался, по плечу ли рыбаку такое трудное дело, но Иван Оленчук (так звали этого человека) требовал назначить проводником именно его. Жалеть о принятом решении не пришлось.
Старик повторил свой подвиг. По грудь в холодной соленой воде, ночью, с оружием и боеприпасами на плечах части 10-го стрелкового корпуса вброд форсировали Сиваш и с ходу атаковали противника. Им удалось захватить плацдарм — клочок голой, просоленной, продуваемой всеми ветрами, простреливаемой со всех сторон крымской земли размером 18 километров по фронту и 14 в глубину — и закрепиться на нем.
Успех войск, штурмовавших Турецкий вал с фронта, был также заметен. Они прорвались сквозь линию укреплений и завязали бои за мощный узел обороны — Армянск. Солдаты и офицеры готовились к новым атакам, но вдруг... командующий решил закрепиться на достигнутых рубежах, а дальнейшее наступление в Крыму прекратить.
Благоразумно и вовремя! Дело в том, что на северном участке фронта, в районе Никополя, противник все еще продолжал удерживать обширный, до 120-ти километров по фронту и 25 в глубину, плацдарм, на который гитлеровские стратеги возлагали большие надежды. Они рассчитывали, что советское командование, увлеченное наступлением в Крыму, не заметит, как здесь сосредоточивается мощная ударная группировка, и тогда... стремительный бросок на юг, сокрушительный удар в тыл 4-го Украинского фронта — и с советским объединением будет покончено!
Так бы и случилось, будь на месте генерала Толбухина военачальник чуть менее прозорливый и чуть более азартный. Но Федор Иванович, проявивший в последних операциях редкую дерзость, не утратил и другого своего качества — осторожности. Он разгадал замысел противника, перебросил с юга к Никопольскому плацдарму 28-ю армию, артиллерию, авиацию, и тщательно подготовленный фашистским командованием контрудар из убийственного превратился в самоубийственный. Правда, операцию по освобождению Крыма пришлось отложить.
Ставка была того же мнения. Верховный главнокомандующий считал, что прежде, чем безоглядно двигаться южным флангом вперед, следует ликвидировать Никопольский плацдарм.
Стратегическая задача была решена в ходе совместной операции двух фронтов — 3-го Украинского под командованием генерала армии Р. Я. Малиновского и 4-го Украинского Ф. И. Толбухина. Оба полководца прекрасно ладили, понимали друг друга с полуслова, а потому и взаимодействие между вверенными им фронтами было устойчивым, твердым и гибким.
Тщательно подготовленное наступление началось 31 января 1944 года, шло почти в полном соответствии с планом и к 8 февраля успешно завершилось освобождением Никополя. Опасный выступ был наконец ликвидирован. Теперь Федор Иванович мог полностью переключить свое внимание на подготовку Крымской операции.
Генерал-полковник Еннеке тоже времени зря не терял. Он организовал контрудары по советским частям, прорвавшимся к Армянску, вынудил их снова отойти за Турецкий вал, восстановил оборону и еще больше укрепил ее в инженерном отношении. Теперь система траншей, проволочных и минных заграждений закрывала «ворота в Крым» не только со стороны Перекопа, но тянулась также и вдоль Сиваша, блокируя закрепившуюся здесь пехоту 4-го Украинского фронта.
И все же усилия минувшей осени зря не пропали! Именно они создали благоприятные условия для нанесения ударов сразу с двух направлений, а также позволили советским морским десантам успешно высадиться той же осенью 1943 года в районе Керчи и Феодосии, занять плацдармы, а потом расширить и объединить их. Теперь там развернулась целая Отдельная Приморская армия, и командовал ею сам генерал-полковник А. И. Еременко!
Какое же из двух возможных направлений избрать главным? Очевидно, то, которое противник считает второстепенным. Тщательный анализ обстановки убедил генерала Толбухина, что главный удар, несмотря на связанные с этим трудности, следует наносить со стороны Сиваша. 30 марта 1944 года план операции был готов, и Федор Иванович прибыл в Москву для его утверждения.
Большая рельефная карта, приготовленная командующим 4-м Украинским фронтом, вызвала в Генеральном штабе скептические замечания: это для дилетантов. Верховный главнокомандующий хорошо умеет читать обычную карту и считает подобные внешне эффектные атрибуты при докладе излишними. Однажды он даже резко заметил командующему Карельским фронтом Мерецкову, решившему показать альбом с аэрофотоснимками театра военных действий: «Зачем вы эти игрушки с собой привезли?»
