Помнится и другой случай. При испытании новой машины Сергея, кажется СК-4, летчик Кошиц потерпел аварию. К счастью, летчик отделался лишь ушибами. Этот случай вызвал большое беспокойство в семье. Все увидели, как опасна работа Сергея и его товарищей. От самого Сережи трудно было добиться подробностей. О значении и результатах этих полетов мы узнали из специальных журналов по авиации. В одной из статей давалась положительная характеристика планеров Королева. Там же мы прочитали о том, как пилот Василий Степанченок сделал первые "мёртвые" петли на планере Сергея. Сам Сергей именно в эти дни тяжело заболел брюшным тифом и лежал в госпитале в Феодосии. Помню волнения в семье, когда Мария Николаевна привезла в Москву больного Сережу с осложнением после тифа — воспалением среднего уха. Помню, как мужественно он вел себя во время трепанации черепа и как, возвратившись из московской больницы, уже дома, с перевязанной головой, окруженный чертежными досками, яростно работал.
Обосновавшись в самом центре Москвы, в здании Исторического музея на Красной площади, Библиотека стала привлекать все больше научных работников, учащихся, литературоведов, переводчиков, а также старой московской интеллигенции, составлявшей в ту пору высокий процент постоянных читателей. Но главное — переезд в центр Москвы привлек нового читателя, особенно жаждущую знаний молодежь, привел к значительному росту посещаемости Библиотеки.
Хотя помещение Библиотеки в здании Исторического музея не соответствовало требованиям, предъявляемым к публичным библиотекам, я была счастлива. Расширение деятельности Библиотеки ограничивалось малой площадью "царских комнат" Исторического музея. Музей был тоже недоволен тем, что мы занимали интересные и богатые апартаменты Александра III. В декабре 1925 года нам передали помещение бывшей квартиры заместителя директора Исторического музея профессора МГУ Юрия Владимировича Сергиевского — брата знаменитого языковеда, тоже профессора МГУ Максима Владимировича Сергиевского. Он переехал в квартиру на Покровском бульваре, а его пятикомнатную квартиру, с отдельным выходом в Воскресенский проезд к воротам Бориса Годунова и часовне Иверской Божией Матери, передали Библиотеке. Задняя дверь квартиры соединялась с помещением Исторического музея. Квартира была обыкновенной, без роскошных стен, потолков и дверей, но с хорошим расположением комнат и в два раза больше по площади "царских комнат". Так что мы смогли там организовать и читальный зал, и отдел выдачи книг на дом, и выделить комнаты, где занимались иностранными языками и где проходили консультации (так называемые учебные кабинеты). Выкроили место и для справочно-библиографического отдела. Хорошо расположился уже большой каталог и Бюро по выписке книг из-за границы, которого вскоре мы, увы, лишились.
Библиотека практически занялась вопросом создания своего читателя, для чего надо было сначала обучить его иностранным языкам. В "Положении о Неофилологической библиотеке" 1921 года среди основных пунктов центральное место отводилось задаче "дать изучающим иностранные языки возможность вести под опытным руководством библиотекарей-языковедов серьезные и систематические занятия языком и литературой от начальной стадии до научного исследования".
Таким образом, с первых дней одной из профилирующих задач Библиотеки становится практическое обучение иностранным языкам.
Именно тогда, в Историческом музее, Библиотека становится пионером общественного движения "Иностранные языки — в массы". В Библиотеке расширилась консультационная база, открылся консультационный зал, где известные московские языковеды (Б.А.Грифцов, И.А.Кашкин, Р.К.Розенберг, С.С.Игнатов) проводили коллективные и индивидуальные консультации по семи иностранным языкам. Читателям, самостоятельно работавшим над переводами, помогали разобраться в особенностях языка и грамматики, объясняли трудные места, оказывали помощь в подборе необходимого материала и учебных пособий. Библиотека превратилась в научно-вспомогательный центр, обеспечивавший научные учреждения АН СССР, университеты, редакции газет и журналов, наркоматы, театры, музеи.
В мае 1924 года решением Главнауки Наркомпроса Неофилологическая библиотека была переименована в Государственную библиотеку иностранной литературы (ГБИЛ). В этом огромная заслуга начальника Главнауки Наркомпроса в 1923–1927 годах Ф.Н.Петрова, в ведении которого находились все научные учреждения страны. Это был, конечно, выдающийся человек. В годы его деятельности Наркомпрос не только не мешал становлению и развитию Библиотеки, но и помогал нам. Федор Николаевич предложил сделать Библиотеку более универсальной, чтобы ее фонды охватывали все области человеческих знаний, кроме техники, сельского хозяйства и военного дела. Но я все-таки не пошла на это и сохранила филологический профиль, аргументируя тем, что основной целью Библиотеки является изучение культур зарубежных государств и иностранных языков. Однако его идея воплотилась в жизнь в 1948 году, когда Библиотека стала почти универсальной, включив в свой книжный фонд книги по естественным наукам. Но это уже было другое время.
В конце 1925 года, учитывая необходимость подготовки квалифицированных специалистов, возникла идея создания своеобразной школы для стремящихся овладеть иностранными языками. В рамках читального зала уже нельзя было охватить всех желающих учиться. Поэтому в конце 1925 года Библиотека приступила к организации специальных групп (кружков) по изучению немецкого, французского и английского языков. Эти группы явились прообразом будущих курсов иностранных языков, которые в дальнейшем переросли в Высшие курсы иностранных языков (ВКИЯ) при Библиотеке и в свою очередь, в начале 1930-х годов, были преобразованы в Московский институт новых языков — первый институт иностранных языков в стране.
В начале 1926 года по предложению руководства Главнауки Библиотеке было поручено создать, наряду с группами (кружками) по изучению иностранных языков для читателей, группы для сотрудников учреждений Главнауки — научно-исследовательских институтов, крупных музеев и библиотек, научных обществ и т. п. На их обучение Главнаука выделила деньги из своего фонда. В связи с этим осенью 1926 года Библиотека объединила свои группы иностранных языков и организовала согласно своему новому Уставу Курсы иностранных языков. Первоначально количество учащихся на библиотечных Курсах составило около тысячи человек: с одной стороны, это были сотрудники из учреждений Главнауки, с другой — читатели. Кроме того, по распоряжению Наркомпроса на эти Курсы была возложена языковая подготовка аспирантов. Быстрый рост числа учащихся выявил нехватку преподавателей. Естественно, возникла необходимость в создании учебного заведения, которое могло бы обеспечить подготовку высококвалифицированных специалистов в этой области. Я проявила инициативу и обратилась в Наркомпрос с предложением организовать при Библиотеке Высшие курсы иностранных языков (ВКИЯ). В октябре 1926 года ВКИЯ были созданы. Перед ними были поставлены следующие задачи: во-первых, подготовка переводчиков научной и художественной литературы; во-вторых, усовершенствование знаний преподавателей иностранных языков и квалифицированных работников тех учреждений страны, где требуются глубокие и методические знания иностранных языков; в-третьих, содействие распространению иностранных языков среди трудящихся. Продолжительность обучения была рассчитана на 3 года, поскольку на ВКИЯ чаще всего принимались лица с высшим образованием, свободно понимающие лекции, читаемые на иностранных языках и активно участвующие в семинарских занятиях. Занятия проводились по следующим дисциплинам: 1. Интерпретация текстов (грамматика, лексикология, стилистика и композиция); 2. Фонетика; 3. Современный язык; 4. История изучаемого иностранного языка. Специальные лекции и семинары отводились литературно-художественному и политико-экономическому переводам. Слушатели изучали также общественно-политические дисциплины, историю литературы, географию соответствующей страны.
