Все эти причины вместе взятые создают у нас крайне скверное впечатление – что люди к такому важному делу относятся с точки зрения своего высокого «я», тем самым не давая возможности и другим, и правительству правильно оценить обстановку.
Вам известно, Климент Ефремович, что мы также входим в число ярых болельщиков этого перелета. Но мы, как в прошлой беседе Вам это высказали, стоим за всякие комбинации в экипаже, не дорожа своим честолюбием. В этом нам никто не идет навстречу. Мы, не теряя времени, настояли, чтобы наш самолет АНТ-25скорее отремонтировали и переделали то, что оказалось несовершенным в прошлом перелете. Теперь самолет готов, остается только обкатать новый мотор. Следовательно, никаких затрат, пахнущих миллионами, не потребуется для перелета на АНТ-25, т.к. машина, по существу, готова.
Второе, когда экспедиция ГУСМП, идущая на Северный полюс, уже стоит на 82 параллели, этот момент весьма выгоден для перелета с точки зрения использования всей ее организации по метеообслуживанию, связи и на случай вынужденной посадки. То есть и здесь не потребуется никаких дополнительных материальных затрат, тогда, как позже этого срока, они станут, как необходимое условие.
Исходя из всего сказанного, мы просим Вас, Климент Ефремович, войти в Правительство с ходатайством о разрешении полета на АНТ-25 в самое ближайшее время. Нашему экипажу на подготовку к окончательному вылету нужно не более 10 дней, т.е. того времени, за которое можно будет получить разрешение на полет из Канады и Америки. Мы тренируемся, и наша материальная часть – самолет АНТ-25готов к последним проверочным полетам.
Если решить иначе (упор на новую машину и ожидание приезда Леваневского), тогда получится прежняя история – останется один август, и времени для выбора надлежащей погоды не окажется – перелет будет сорван, а хуже, если американцы воспользуются нашей заминкой и выйдут первыми.
По нашему мнению, ни на каком самолете не стыдно показаться в Америку, в том числе и на АНТ-25 (вопреки утверждению Леваневского), лишь бы наш советский самолет перелетел и сделал свое дело. За первый полет нас никто не будет осуждать. В дальнейшем его можно будет повторить и на более совершенных самолетах, когда они окажутся в жизни. Простите за наше упорство и настойчивость. Ведь из-за таких полетов мы сами часто жертвуем немалыми долями (например Байдуков за это пожертвовал ценным делом своей жизни – учебой в академии ВВС), и поэтому Вам понятно, как мы яростно относимся к осуществлению полета через полюс».
В. П. Чкалов и А. А. Жданов
Письмо сделало свое дело, и 25 мая после совещания в Кремле было получено разрешение, и экипаж приступил к заключительной фазе подготовки еще одного, пожалуй, самого важного правительственного задания – перелета в Соединенные Штаты Америки через Северный полюс.
На этом совещании, отвечая на напоминание Сталина о том, что на самолете все-таки один мотор, Чкалов произнес: «Один мотор – сто процентов риска, а четыре – четыреста». Эти слова Валерия Павловича часто упоминают в публикациях о нем. Но самое интересное, что, исходя из теории вероятности, это действительно так и есть. Чем больше двигателей, тем выше вероятность выхода их из строя, но ниже вероятность фатального исхода, правда при соблюдении ряда условий, тех самых, что не были приняты во внимание С. А. Леваневским.
Валерий Павлович с супругой Ольгой Эразмовной на рыбалке в Василево
Воздушный истребитель танков ВИТ-1 с моторами М-103 взлетной мощностью 850 л. с. Максимальная скорость – 500 км/ч. Дальность полета – 1000 км. Экипаж – 3 чел. Вооружение – две пушки калибра 37 мм, две пушки калибра 20 мм и до 1000 кг бомб
Здесь следует отметить, что к тому времени оправился от болезни М. М. Громов и готов был приступить к реализации своего замысла – установления мирового рекорда дальности полета. Михаил Михайлович долго оставался приверженцем южного маршрута, но после перелета Чкалова в 1936 году изменил свои взгляды, став сторонником трансполярного направления. Так сформировалось два экипажа: В. П. Чкалова на самолете РД-1 и М. М. Громова – на РД-2. Раньше экипаж Громова готовился к полету в Южную Америку, однако, согласно официальной версии, из-за отказаБразилии, не имевшей дипломатических отношений с Советским Союзом, оба экипажа самолетов РД ориентировали на трансполярные перелеты, намеченные на лето 1937 года. И тогда М. М. Громов пересмотрел свои взгляды, начав подготовку к северному маршруту через полюс.
Забегая вперед, приведу фрагмент из воспоминаний Михаила Михайловича:
«Испытания (РД-2. – Прим. авт.) подходили к концу.
Но однажды утром, войдя в ангар, мы вдруг увидели, что самолет стоит без мотора: его передали, как нам сказали, на самолет Чкалова для замены менее надежного. Можно представить себе наше состояние. Но духом мы не упали. Что ж, пусть хоть и позже, чем намечено, но мы полетим обязательно и обязательно выполним свою задачу с честью. Не собирались скрывать своего огорчения. Но, поразмыслив, пришли к выводу, что одновременный перелет двух наших самолетов в Америку стал бы только эпизодом в истории авиации, демонстрирующим нашу готовность к таким перелетам. А после осуществления чкаловским экипажем этой задачи мы могли бы развить успех, показать новые возможности в освоении этой очень трудной и вместе с тем очень перспективной воздушной трассы».
После своей отставки Громов много времени проводил на даче, которая находилась рядом с владением Байдукова и, насколько мне известно, Михаил Михайлович неоднократно заводил разговоры: почему с его машины сняли двигатель и поставили на их самолет. Но Георгий Филиппович будто ничего не слышал, уходя от ответа.
Здесь самое время отметить, что самолет Громова был лучше подготовлен к такому перелету. Достаточно сказать, что на его борту вместо тяжелых баллонов со сжатым кислородом смонтировали легкую систему сжиженного кислорода с сосудами Дюара, обеспечившей лучшие условия экипажу в полете на большой высоте. Более того, Громов максимально облегчил машину, срезая выступавшие концы винтов и всевозможных шплинтов. Устранялся заводской брак в виде многочисленных заусенцев. Но, самое главное, отбросив мысль о вынужденной посадке, он исключил из самолета аварийный запас пищи, оружие, спальные принадлежности и надувную лодку. Все это позволило влить в «чрево» машины еще почти полторы тонны бензина, причем советского, на котором он летал в свой последний сверхдальний полет по замкнутому кругу. Мотор же самолета Чкалова работал на импортном, еще не испытанном до конца высокооктановом бензине «Экстра», из-за чего нередкими были выхлопы в карбюратор.
