Эта книга, освобожденная от случайных материалов, стихотворных комплиментов и незначительных заметок, с лучших сторон представила Новикова-писателя, мастера социального портрета, мыслящего художника.
Правительству Екатерины II удалось одержать победу в войне с народной Россией. Подкуп и обман сделали свое дело — ближайшие товарищи Пугачева схватили его и выдали преследователям. Генерал Панин казнил повстанцев. Палачи отсекали пленным руки, рвали ноздри, поддевали на крюк за ребро, вздымали на виселицы.
Пугачев был привезен в Москву, пытан и допрашивал.
8 января 1775 года на Болотной площади он простился с народом.
Лето 1775 года Новиков проводил в Петербурге.
События недавних месяцев потрясли его. Перо валилось из рук, мысли о новых книгах не шли в голову. Сил едва хватало на то, чтобы следить за выходом третьего издания «Живописца».
В эту смутную для Новикова пору ему предложили вступить в масонскую ложу, обещая открыть дорогу к истине и помочь обрести душевный покой.
Новиков слышал о масонах и был знаком с некоторыми из них. Он знал, что масонство возникло в двадцатых годах текущего столетия в Англии и затем распространилось по всей Европе. Это была полусекретная организация людей, пожелавших работать над своим нравственным усовершенствованием в согласии с правилами христианской веры.
Формой объединения для масонов послужило устройство средневекового цеха каменщиков, обладавшего самостоятельным управлением и судом. С этим цехом связаны название свободных или вольных каменщиков, по-английски free masons, и атрибуты профессии: лопатка, циркуль, молоток, отвес, перчатки, запон, или передник, которым масоны придавали символические толкования. Например, передник белизной и прочностью должен был напоминать о постоянстве и чистосердечии братства, лопатка — о стене, которую нужно строить, чтобы оградить сердце от нашествия пороков и снисходительно прикрыть погрешности ближнего.
В России масоны появились еще в тридцатых годах после приезда в русскую службу шотландского генерала Кейта. Но растекалось масонство медленно. Из допросов в Тайной канцелярии известно, что через пятнадцать-двадцать лет было только две ложи — «Молчаливости» в Петербурге и «Северной звезды» в Риге.
По всей вероятности — документальных сведений нет, и налицо лишь косвенные данные, — масонская ложа в начале шестидесятых годов существовала в Москве. Масонские рассуждения о бренности земного и радостях загробной жизни, написанные прозою и стихами, заполняли страницы журнала Хераскова и его друзей «Полезное увеселение». Позднее Херасков, его братья по матери князья Трубецкие, некоторые участники университетского журнала были видными деятелями ордена.
Масонские ложи умножились в семидесятые годы. Различные системы: английская, шведская, тамплиерская, розенкрейцерская — имели своих сторонников и враждовали между собою. Пышные церемонии, увлечение масонской обрядностью, алхимией, попытки искать способы превращения простых элементов в золото — все это манило новизной и таинственностью.
Сказок действительно было много. Один из руководителей московских розенкрейцеров, неприятель Новикова барон Шредер, верил в возможность вызывать духов и делать золото. В его дневнике есть записи о том, что некий масон боролся со злыми духами и был убит ими. Другой масон призывал облака и заставил молнию ударить в дерево. Третий якобы видел, как свинец, посыпанный секретным порошком, претворился в золото.
Шарлатаны и авантюристы, вроде графа Калиостро, искусными фокусами дурачили знатных масонов, собирая богатства. Политические интриганы пользовались масонскими связями, чтобы узнавать государственные тайны и влиять на русских вельмож, склоняя их на сторону Швеции или Пруссии. Все это было в масонстве, о чем знал Новиков, но его запросы носили иной характер, и к ордену он пришел своим путем, желая принести посильную пользу обществу.
Работа в Комиссии Нового уложения показала Новикову, что речи депутатов, сочувствующих народу, остались речами. За ними не последовало никакого дела. Он попытался воздействовать на общество сатирическими журналами. Их читали, о статьях его спорили, но влияния на общество не оказала и сатира. Все шло по-прежнему, и нравы не исправлялись.
В журнале «Пустомеля» Новиков начал говорить о том, какими должны быть верные сыны отечества, дворяне, — журнал его был прекращен после второй книжки.
Национальное достоинство России утверждает и поддерживает ее литература. Новиков собрал сведения о всех известных ему писателях и составил их словарь, показавший разнообразие литературных талантов и быстрое развитие отечественной словесности. Это был его вклад в строительство национальной культуры, но кто из современников оценил подвиг собирателя и какое влияние он произвел на умы? Словарь прошел незамеченным.
Он предпринял издание «Кошелька» и прославил добродетели русских людей, для большей убедительности устами постороннего свидетеля, немца. Потом Новиков обратился к русской истории, стал издавать старинные грамоты, описания обрядов. Он задумал представить глазам читателей великое историческое прошлое России, научить уважать его, гордиться им.
Но литературные труды Новикова не пробудили общество. Содрогнулось и заволновалось оно лишь от прямой угрозы своему благополучию — от Пугачева. Помещики спохватились. Не надо бы столь жестоко обходиться с крестьянами. Были бы помягче — не случилось беды.
Гром не грянет — мужик не перекрестится.
Значит, лишь кровавые потрясения крестьянской войны могут заставить дворян задуматься о судьбе вверенных их попечению людей? Да и многие ли поняли урок, преподанный им восставшим народом?
Нет, это не способ улучшить общественные порядки. Очевидно, начинать следует не с крутого переворота. Нужно, чтобы каждый человек захотел приносить пользу другим людям, победил свои пороки, укрепил достоинства. Один, другой, десятый, сотый, и если каждый отдельный человек станет лучше, добрее, просвещеннее, так исправится и все общество.
Познать себя и перевоспитать — вот великая задача для каждого и всех. Но решать ее удобнее не в одиночку, а с другими людьми, тоже стремящимися к нравственному совершенству.
Новиков избрал путь медленного движения через развитие личности, как ему казалось — более верный и прочный, и на этом пути его встретили масоны.
Он согласился войти в ложу при том условии, что ему откроют три градуса наперед: в масонстве существовали степени, или градусы, ученика, товарища и мастера. Иван Перфильевич Елагин, придворный человек и глава русских масонов, принял Новикова сразу в третий градус, мастером. Нравственный авторитет и литературные заслуги Новикова ценились столь высоко, масоны так хотели видеть его своим сочленом, что Елагину не стоило труда на этот раз нарушить обычные правила приема.
