Например, момент, когда Гарри врывается в офис, где его работодатели подозрительно перешептываются и улыбаются, снимался в безликом офисном комплексе Embarcadero Center. Дизайн ленты был таким же аскетичным и граничащим с иллюзией, как у фильма Лукаса «THX-1138». Только рабочая мастерская Гарри с беспорядочным нагромождением записывающих устройств и прессов для склейки пленок, запертых за проволочной сеткой, была построена на складе Zoetrope. Кстати, пришедший на замену уволенному оператору Билл Батлер («Люди дождя») нашел свой особый взгляд на героя – его камера как бы сама подглядывает за Колом.
В знаменитом первом кадре фильма «Разговор», снятом на Юнион-сквер, масштаб изображения меняется от общего плана, показанного с вершины небоскреба, до очень крупного – затылка Гарри. Этот прием стал своего рода усиленной версией «ползучего зума», с которого начинается «Крестный отец». На съемки всей сцены, в процессе которых искусство тесно смыкалось с реальной жизнью, ушло несколько дней. Содержание сцены сводится к тому, что Гарри, его подозрительный помощник Стэн (Джон Казале) и отряд техников-фрилансеров, расставленных на крышах и в кустах, применяют все инструменты из своего арсенала, чтобы подслушать милую болтовню парочки, прогуливающейся по городу в ясный, солнечный день. Коппола, члены его съемочной группы и статисты, смешавшиеся с прохожими, в свою очередь, тоже использовали все свои инструменты, в том числе длиннофокусные объективы и микрофоны, чтобы зафиксировать игру Гарри. Полиция даже задержала звукооператора из группы Копполы – он был «вооружен» микрофоном, подозрительно похожим на оружие. У полицейских возникло подозрение, что на Юнион-сквер планируется убийство…
Сам Коппола производил впечатление экспансивного человека и разговорчивого семьянина, который любит проводить время за кухонной плитой и посещать развлекательные заведения. Но на самом деле у него и у нелюдимого чудака Гарри было очень много общего. «Разговор» – это его тайная автобиография. «У жизни Фрэнсиса есть и другая сторона, очень похожая на жизнь Гарри Кола», – заметил Мерч.
Как и Коппола, Гарри едва не умер из-за детской болезни и чуть не утонул в ванне с горячей водой. Как и Коппола, Гарри – католик, хотя и более набожный (Коппола хотел, чтобы Гарри признался в своих грехах невидимому слушателю). Вера и интерес к современным технологиям – непростые компаньоны. В итоге чувство вины, как болезнь, заражает всех персонажей Копполы.
Это фильм о человеке, чья работа – шпионить за другими. Он зациклен на распознавании реплик и на бесконечном, гипнотически повторяющемся монтировании пленок (Коппола хотел фетишизировать повторение). Гарри чувствует себя запятнанным своей работой, но это его настоящее призвание. Как и Коппола, он – режиссер.
* * *
Оставив современный, выжженный солнцем Сан-Франциско, Коппола сел в самолет, который перенес его не только в город Рино, штат Невада, но и в 1950-е годы. Его мысли переключались, как коробка передач, – он перебирал эпохи, фильмы, их масштабы и бюджеты (но не стили, усилия или моральные принципы). Коппола снова обратил свои мысли к Майклу Корлеоне, стараясь не допустить преждевременного «выгорания».
С приближением осени на озере Тахо становилось холодно. На закате в розоватой неподвижной воде отражались темные ели. По ночам холод усиливался. Присыпанный искусственным снегом новый особняк Корлеоне выглядел склепом на кладбище по сравнению с тем домом на Лонг-Айленде, во дворе которого буйно гуляла свадьба. С понижением температуры падал и градус настроения: строго охраняемый комплекс был окутан печалью, которая пронизывает весь фильм.
Съемочной группе выдали самодельные грелки для рук – небольшие ящики с тлеющими угольками. Эту хитрость предложил Рус, который освоил технологию согрева во время войны в Корее. Необходимым аксессуаром для всей съемочной группы фильма также стало термобелье.
Элинор и дети разместились в одном из домов, расположенных на отведенной группе территории, то есть в буквальном смысле жили на съемочной площадке. Прямо через кухню их дома проходили многочисленные электрокабели. София, совсем еще малышка, бродила среди киношников в поисках конфет. Джио рисовал свои каракули на стене дома Майкла.
Именно здесь, в Тахо, на волнующемся озере, великолепным общим планом со стальными облаками и благородным светом была снята главная трагедийная сцена всего фильма. Здесь свершилось братоубийство – убийство Фредо, перешедшего на сторону врагов семьи. Незадолго до этого Казале дает возможность своему завистливому, слабому, самовлюбленному персонажу издать вопль первобытного раздражения и выразить таким образом страдания недооцененного сына.
Пьюзо не собирался убивать Фредо, но Коппола был непреклонен, ведь именно в момент его гибели мы понимаем, до каких глубин пал Майкл.
На съемочной площадке Коппола вернулся к своим старым, проверенным методам работы: он отказался от спешки и жесткого плана, находя настроение и ритм для каждой сцены в ходе сиюминутной импровизации. Неделю за неделей они проводят в этом спартанском мире на ледяном ветру у озера Тахо, хотя и без того отстают от графика.
Копполе всего лишь тридцать шесть.
После утомительной подготовительной работы, которая заняла почти девять месяцев, наконец начались съемки. Произошло это 23 октября 1973 года. Так и не сумев разорваться надвое, Коппола передал постпродакшен «Разговора» – монтаж и, главное, озвучивание – в умелые руки Мерча.
«Я не буду действовать как обычный режиссер, – предупредил его Коппола. – Вы возьмете микс, сделаете с ним то, что считаете правильным, а когда решите, что он полностью готов к показу, покажете мне».
Иными словами, он сбежал от фильма, все еще бесформенного и странного, сбежал от знакомой тошноты при сшивке лоскутного одеяла из разных сцен. Мерч потом вспоминал, что из-за нехватки времени на подготовку фильма из сценария были выброшены пятнадцать страниц, так что те моменты, которые считались ключевыми, так и не получили воплощения на экране. Ему пришлось придумывать, как обходить лакуны в повествовании, используя в своих интересах все более ненадежные характеристики Гарри.
Съемочная группа прошла еще множество испытаний и столкновений с хаосом, но Коппола всегда будет вспоминать «Крестного отца 2» как фильм, который дал ему очень хороший опыт. Времена изменились. Теперь кинематографисты, которые стали старше и мудрее, играли в свою игру, а студия старалась держаться от них подальше.
«На этот раз у нас на хвосте не сидела компания Paramount», – заметил Гордон Уиллис.
«Я помирился с большинством этих людей и смог больше сил отдавать фильму, а не политике и социологии, которые окружали ленту», – признавал Коппола.
Он поладил даже с Уиллисом.
«У нас были схожие концепции, – вспоминал Коппола. – Но в плане общения Уиллис такой капризный и сварливый парень, что я всегда воспринимал его выступления как критику и начинал защищаться. Только когда мы начали снимать второй фильм, я понял, что он просто капризный и сварливый и ко мне это
