На стоянке, однако, никакого «члена» не было, а у самолета сновали, занятые привычным делом, техники. Поскольку большинство из людей, работавших на аэродроме, так или иначе знали друг друга, поэтому Яковлев тотчас узнал того, что занимался каким-то странным делом: ковырял землю под мотором, и спросил того, чье же это шикарное авто?
Техник, разумеется, тоже узнал Яковлева, он тут был, действительно, своим, и тотчас бросил лопату, устроив себе маленький перерыв.
А автомобиль ЗИС, узнал Яковлев, принадлежит товарищу из Новосибирска. Тот не просто главный конструктор этого самолета, но и какая-то шишка, поскольку вместе с опытным самолетом из Новосибирска на одной платформе привезли и этот самый ЗИС, чтобы он тут по Москве разруливал. А сегодня за ним приехала тоже неплохая машина и увезла его в наркомат. Конструктор сказал, что вернется к концу дня и велел вырыть маленькую траншейку под мотором. Это еще зачем, изумился Яковлев? А затем, достал папиросу техник, чтобы при вращении винт не задевал землю.
Испарина выступила на лбу у Яковлева. Как это? Техник только развел руками: задевает пропеллер землю, да и только. Его даже вроде и подпиливали, а дело не идет.
Выяснилось, что молодые, безвестные конструкторы в Новосибирске решили подправить конструкцию ретрограда Поликарпова и несколько укоротили шасси, а поскольку потребного мотора и винта в Новосибирске не было, Сильванский решил привезти «спроектированный мною» истребитель в Москву и там испытать его. Не было в Новосибирске и испытателей, и летчика, естественно, пришлось брать у Поликарпова (соревноваться, так соревноваться!), но с обрезанным винтом самолет никак не хотел взлетать. И тогда Сильванский спросил, а нельзя ли и по всей взлетной полосе поскоблить, чтобы винт не цеплял за землю? Все. Приехали!
Приехали в буквальном смысле слова. Пока Сильванский колотился со своим боевым истребителем, который должен был потеснить старые кадры, подвижка действительно произошла, да еще какая! Пришло известие о снятии М.М. Кагановича с поста наркома. И тотчас из Новосибирска пришел запрос из прокуратуры о незаконном умыкании правительственного лимузина. Действительно, приехали.
Невероятные возможности (поликарповский самолет под маркой МиГ)
Нет, Сильванский не был конкурентом для Яковлева, а вот фигура еще одного члена Политбюро – Анастаса Ивановича Микояна – не могла не насторожить в череде событий, связанных с конкурсом на лучший истребитель. Дело в том, что родной брат члена Политбюро Анушаван Иванович Микоян (позже он станет Артемом Ивановичем) после прохождения срочной службы в РККА по рекомендации старшего брата не стал возвращаться домой, а приехал в Москву. Молодой Артем Микоян, будучи уже членом партии, поработал в столице на выборных партийных должностях, и с этим багажом поступил в Военно-воздушную академию имени Жуковского. После ее окончания молодой специалист, которому к тому времени было уже 32 года, был направлен военпредом на авиастроительный завод, где техдиректором и главным конструктором был, догадайтесь кто? Конечно, Н.Н. Поликарпов. Через два года Артема Микояна из отдела военной приемки переводят в КБ, а через 9 месяцев он уже стал главным конструктором. Это случилось в ту пору, когда Поликарпов находился в заграничной командировке. Микоян со своим старшим коллегой из поликарповского КБ Михаилом Гуревичем, прихватив проект высотного истребителя И-200, покинули родное бюро и перекочевали под крыло директора завода № 1, где и был организован поначалу опытный конструкторский отдел (ОКО). В ОКО над проектом нового (бывшего поликарповского) истребителя стали трудиться 80 (!) поликарповских конструкторов, которые потянулись вслед за перспективным проектом и не менее перспективным руководителем. Да, прав был Яковлев, у старых кадров шансов почти не оставалось.
А проект И-200, которым завладели «молодые и безвестные» конструкторы во главе с Микояном, был, действительно, перспективным. Великий талант Поликарпова смотрел далеко вперед. Николай Николаевич предвидел, что настанут времена, когда война будет вестись на больших высотах, и для этого часа он приберегал И-200. Но в войне, которая вот-вот разразится, самолеты всех воздушных флотов мира летали в основном на средних высотах, и Поликарпов на время отложил реализацию. У КБ Микояна-Гуревича в активе был только один проект, и они стали энергично воплощать его в жизнь (забавно, но в отчетах и финансовой документации НКАП И-200 еще долго проходил как «истребитель Поликарпова»). Самолет получался, действительно, хорош, и он был даже запущен в серию перед войной, но, увы, его великолепные качества не были востребованы войной: на высотах 7—11 километров, где проявились летные качества МиГ-1 (так впоследствии был назван И-200), он просто не встречал врагов. А в 1942 году МиГ-3 (дальнейшая модификация И-200/МиГ-1) был снят с производства.
Невероятные возможности (Лавочкин со товарищи идет на штурм неба)
Призрак еще одного поликарповского истребителя через какое-то время вдруг проявился в чертах истребителя еще одного конкурсанта – С.А. Лавочкина. Даже тому, кто хорошо знаком с историей советской авиации, не удастся сразу отличить знаменитый лавочкинский Ла-7 и гораздо менее известный (последний) истребитель Поликарпова И-185. Если стереть опознавательные знаки с бортов, то два снимка можно смело помещать под рубрикой «найдите пять отличий», но найти их будет очень трудно, да и кто их искал в 1944 году, когда появился Ла-7? Поликарпов уже ушел из жизни, и только он мог бы сказать, что, несмотря на сходство, Ла-7 по всем параметрам уступает его И-185, который взлетел в 1941 году.
Но путь к Ла-7 будет долгим и очень извилистым, и, коль мы уже стали исследовать ход конкурса, устроенного Сталиным, то проследить путь одного из конкурсантов его будет крайне интересно. Сначала Лавочкин работал не один, а входил в неведомо как возникший триумвират: Лавочкин – Гудков – Горбунов. Впрочем, ведомо – люди эти были известны в авиационном мире, но как конструкторская сила они до поры до времени не рассматривались. Скорее всего создание этой «силы» было рефлекторным жестом Кагановича, которому надо было как-то прикрыть беспардонное продвижение своего зятя, и Михаил Моисеевич сразу ухватился за предложение чиновников из его наркомата поучаствовать в конкурсе. Идея эта пришла начальнику одного из отделов НКАП В.П. Горбунову. В его отделе работал Семен Алексеевич Лавочкин, который уже имел опыт конструкторский, приобретенный в КБ приглашенного в СССР француза Ришара, в КБ Григоровича и др. А вот конструкторский опыт двух остальных равнялся нулю. Вот как об этом пишет в своей книге «Рождение КБ» С.М. Алексеев, первый заместитель генерального конструктора С.А. Лавочкина:
