Святитель Спиридон у императора констанция
По смерти Константина Великого империя его разделилась на две части. Восточная половина досталась старшему сыну его Констанцию. Находясь в Антиохии, Констанций тяжело заболел и врачи не могли исцелить его. Тогда царь оставил врачей и обратился ко Всемогущему Целителю душ и телес – Богу, с усердною молитвою о своем исцелении. И вот в видении ночью император увидел Ангела, который показал ему целый сонм епископов и среди них особенно – двоих; Ангел поведал при этом царю, что только эти двое могут исцелить его болезнь. Пробудившись и размышляя о виденном, он не мог догадаться, кто были виденные им два епископа: имена и род их остались ему неизвестными, а один из них тогда, кроме того, не был еще и епископом. Долгое время царь был в недоумении и наконец по чьему-то доброму совету собрал к себе епископов из всех окрестных городов и искал между ними виденных им в видении двоих, но не нашел. Тогда он собрал епископов во второй раз, теперь уже в большем числе и из более отдаленных областей, но и среди них не нашел виденных им. Наконец, он велел собраться к нему епископам всей его империи. Царское приглашение достигло острова Кипра и города Тримифунта. Епископу Спиридону Бог открыл всё про болезнь императора, и владыка со своим учеником Трифиллием[8], вместе с которым он являлся царю в видении и который в то время, как сказано было, не был еще епископом, отправился к Констанцию. Прибыв в Антиохию, они пошли во дворец к царю. Святой Спиридон был одет в бедные одежды, в руке он держал финиковый посох, на голове имел самую простую митру, а на груди у него висел глиняный сосудец, как это было в обычае у жителей Иерусалима, которые носили обыкновенно в этом сосуде елей от Святого Креста. Когда святой в таком виде входил во дворец, один из дворцовых служителей, богато одетый, счел его за нищего, посмеялся над ним и, не позволяя ему войти, ударил его по щеке; но преподобный, по своему незлобию и памятуя слова Господа (Мф. 5: 39), подставил ему другую щеку; служитель понял, что перед ним стоит епископ и, сознав свой грех, смиренно просил у него прощения, которое и получил.
Едва только святитель и его ученик вошли к царю, Констанций тотчас узнал их, так как в таком именно образе Ангел являл императору его целителей. Констанций встал, подошел к святому и поклонился ему, со слезами прося его молитв к Богу и умоляя об уврачевании своей болезни. Помолившись Богу, святитель Спиридон положил руку на голову императора. Лишь только святой прикоснулся к голове царя, последний тотчас же выздоровел. Свидетелями чуда были все находившиеся в зале сановники и слуги императора. Царь оказал святителю Спиридону великие почести и в радости провел с ним весь тот день, оказывая великое уважение к своему доброму врачу.
Трифиллий тем временем был крайне поражен всей царской пышностью, красотой дворца, множеством вельмож перед царем, сидящим на троне, и искусной службой слуг, одетых в светлые одежды. Спиридон, заметив это, сказал ему: «Чему ты так дивишься, брат? Неужели царское величие и слава делают царя более праведным, чем другие? Разве царь не умирает так же, как и последний нищий, и не предается погребению? Разве он не предстанет одинаково с другими на Страшном Суде? Зачем то, что разрушается, ты предпочитаешь неизменному и дивишься ничтожеству? Прежде всего следует искать того, что невещественно и вечно, и любить нетленную небесную славу» [15, с. 26].
Много поучал преподобный и самого царя, чтобы памятовал о благодеянии Божием и сам был бы благ к подданным, милосерд к согрешающим, благосклонен к умоляющим о чем-либо, щедр к просящим и всем был бы отцом – любящим и добрым; ибо кто царствует не так, тот должен быть назван не царем, а скорее мучителем. В заключение святой заповедал царю строго держать и хранить правила благочестия, отнюдь не принимая ничего противного Церкви Божией.
Царь хотел отблагодарить святого за свое исцеление по его молитвам и предлагал ему множество золота, но он отказывался принять, говоря: «Нехорошо, царь, платить ненавистью за любовь, ибо то, что я сделал для тебя, есть любовь: в самом деле, оставить дом, переплыть такое пространство морем, перенести жестокие холода и ветры – разве это не любовь? И за всё это мне взять в отплату золото, которое есть причина всякого зла и так легко губит всякую правду?» [там же, с. 27] Только самые усиленные просьбы царя убедили святителя принять в дар золото. Но, едва покинув дворец, он раздал все деньги нуждающимся. Кроме того, согласно увещаниям святого, император Констанций освободил от податей священников, диаконов, всех клириков и служителей церковных, рассудив, что неприлично служителям Царя Бессмертного платить дань царю смертному.
Расставшись с царем и возвращаясь к себе, святой был принят на дороге одним странноприимцем в дом. Здесь к нему пришла одна женщина-язычница, не умевшая говорить погречески. Она принесла на руках своего мертвого сына и, горько плача, положила его у ног святого. Никто не знал ее языка, но самые слезы ее ясно свидетельствовали о том, что она умоляет святого воскресить ее мертвого ребенка. Но святой, избегая тщетной славы, сначала отказывался совершить это чудо; и все-таки, по своему милосердию, был побежден горькими рыданиями матери и спросил своего диакона Артемидота: «Что нам делать с этим мертвым ребенком?» На это диакон честно ответил: «Призови Живодавца Христа. Ведь ты, честный отче, знаешь способ, которым можно вылечить не только императоров, но и всех людей, в особенности же бедных и неимущих; и, возможно, миловать бедных – то еще большее дело. Ведь я знаю, богочестивый отче, как действуют в тебе божественные дарования, и знаком с их силой. Поэтому молю тебя: призови Владыку Христа, Который воскресил из мертвых и дочь начальника синагоги, сказав: «Талифа куми» (Мк. 5: 41), ибо и ныне с тобой Тот, Кто радостно исполняет твои желания» [16, с. 159]. Еще более побуждаемый этим добрым советом к милосердию, святитель прослезился и, преклонив колена, обратился к Господу с теплою молитвою. И Господь услышал молитву Спиридона – младенец тут же ожил. Мать, потрясенная этим чудом, упала замертво: не только сильная болезнь и сердечная печаль умерщвляют человека, но иногда то же самое производит и чрезмерная радость. Тогда святой Спиридон опять спросил диакона: «Что нам делать, возлюбленный служитель Христов? Ведь, действительно, силой и милостью Христовой ребенок воскрес, но пришла к нам другая беда, так как его мать от радости о воскрешении своего ребенка умерла. Что нам теперь делать, брат?» Диакон повторил свой прежний совет, и святой опять прибег к молитве. Затем он сказал умершей, лежавшей на земле: «Сын Бога Живого, Единородное Слово Отчее, Господи Иисусе Христе, воскреси эту женщину» [там же, с. 161]. И женщина встала, как бы пробудившись от сна, и взяла своего живого сына на руки. Святой запретил женщине и всем присутствовавшим там рассказывать о чуде кому бы то ни было. Но диакон Артемидот, после кончины святого не желая умолчать о величии и силе Божиих, явленных чрез великого угодника Божия Спиридона, поведал верующим обо всем происшедшем.
Как епископ, святой Спиридон чрезвычайно заботился о строгом соблюдении церковного чина и сохранении во всей неприкосновенности Священного Писания. Святитель строго обличал священников, которые в своих проповедях неточно употребляли слова Евангелия и других богодухновенных книг. Как-то ученик святителя – Трифиллий, который к тому времени уже стал епископом Левкусийским и славился своей ученостью и красноречием, произносил в церкви поучение. В своей проповеди он упомянул слова Христа, сказанные расслабленному: «Востани и возми одр свой» (Мф. 9: 6). Но Трифиллий сказал так: «Востани и возми ложе твое». Не терпя неточности евангельского текста, святитель Спиридон возмутился и сказал: «Неужели ты лучше Христа, сказавшего «одр», что стыдишься употребленного Им слова?». Вслед за этим он открыто покинул храм. Так святой Спиридон ради душевной пользы ученика своего дал урок смиренномудрия и кротости, чтобы он не возгордился данным ему талантом красноречия.
На острове Кипр есть город Кирина. Однажды сюда прибыл из Тримифунта святой Спиридон по своим делам вместе с Трифиллием. Когда они переходили через гору Пентадактил и находились на месте, называемом Паримна, отличавшемся красотою и изобилием виноградников, Трифиллию понравилось это место, и он пожелал для своей церкви приобрести какое-либо поместье в этой местности. Долго он размышлял об этом про себя; но мысли его не утаились от прозорливых духовных очей святителя Спиридона, который сказал ему: «Что замышляешь ты в сердце своем приобрести поля и виноградники и жаждешь земного и дольнего, то есть того, что остается здесь, как временное? Есть у нас имение на небесах – жилище нерукотворное и пребывающее вовек, где находится множество благ, которые глаз не видел, о которых ухо не слышало и которые на сердце человеческое не приходили, что уготованы Богом любящим Его (1 Кор. 2: 9); о них помышляй, о них заботься, их желай, в них пребывай, чтобы, преуспевая в них, явиться вскоре наследником их: вечных и никогда не преходящих. Не о земном, но о вышнем думай, вышнего ищи, где Христос сидит одесную Бога на небесах» [16, с. 176–177]. Эти слова принесли Трифиллию великую пользу, и впоследствии он своею истинно христианскою жизнью достиг того, что сделался избранным сосудом Христовым, подобно апостолу Павлу, и сподобился бесчисленных дарований от Бога. Так святой Спиридон, сам будучи добродетельным, направлял к добродетели и других.
