Из театра они возвращались под руку пешком. В воздухе все еще стояла влага утреннего дождя. По шоссе куда-то стремительно неслись, слепящие фарами, автомобили.
– Знаешь, Нина, я уже почти десять лет сочиняю стихи и сейчас вспомнил одно «пророческое» ― о тебе. Вот послушай:
Мне цыганка нагадала
Серые глаза.
Я и сам себе когда-то
Это предсказал.
Может, из озерной глади
В пасмурные дни
Предо мною кротким взглядом
Выплыли они:
И смирилась непогода,
Отошла гроза.
Небо изменило воду,
Сохранив глаза.
И с тех пор в толпе обычной,
Что в песке реки,
Я ищу глаза, как ищут
Золотую пыль.
Что мне встречи предвещают? ―
Цвет скитаний вновь…
Будят в душах, лишь общаясь,
Красотой ― любовь!
После этого наступила длинная пауза и уже почти перед самым Нининым домом Михаил, не в силах сдержать чувства, обнял Нину и нежно поцеловал. Нина не оттолкнула его. И так они долго стояли, обнявшись в струящемся свете придорожного фонаря.
На следующий день, уносимый нескорым поездом в свою далекую Кинешму, Михаил снова и снова, как любимую грампластинку, прокручивал в голове последние слова, сказанные Ниной в тот вечер: «Я не хочу, чтобы ты уезжал! Обещай мне, что скоро вернешься! Я теперь не представляю свою жизнь без тебя. Пожалуйста, не исчезай!..»
Время летело стремительно. Оставалось меньше десяти дней до свадьбы друга ― еще одной возможности вновь увидеть свою Нину. И доктор Векслер считал не дни ― часы до этого события.
В половину третьего ночи в дверь комнаты на втором этаже общежития, где жил Михаил, настойчиво и отрывисто постучали. Он не сразу проснулся, а проснувшись, несколько мгновений не мог понять, что происходит. Наконец он встал с кровати и пошел открывать дверь. На пороге комнаты стояли двое мужчин, одетых в штатское и с совершенно безразличным выражением лиц.
– Что случилось? ― еще окончательно не проснувшись, произнес доктор.
– Вы Михаил Векслер?
– Да.
– Собирайтесь. Внизу вас ждет автобус. Возьмите только самое необходимое.
– Вы можете объяснить мне, куда и зачем мы едем.
– К сожалению, мы не уполномочены давать какие-либо объяснения, но вам следует поторопиться!
– Выключить электроприборы?
– Можете не выключать. Надеюсь, через несколько дней вы вернетесь, а пока не тяните время. Одевайтесь и спускайтесь в автобус.
Михаил вышел из комнаты и закрыл дверь на ключ. Спускаясь по лестнице, сопровождаемый сзади и спереди ночными «гостями», молодой человек напряженно пытался вспомнить с кем в последнее время он мог говорить на политические темы. Всего год назад к власти в стране пришел Горбачев, и его первые заявления о демократизации и гласности пока никому не внушали доверия. Слишком свежи были еще в памяти сталинские времена репрессий, хотя тогда, насколько читал Михаил, люди в штатском приходили вместе с понятым, обычно дворником из того же двора. Этой ночью понятых не было.
В небольшом автобусе, с окнами, закрашенными темной краской, сидело еще несколько мрачных и сонных людей. Все молчали.
Через четверть часа автобус остановился у здания одной из средних школ города. В сопровождении людей в штатском группа пассажиров автобуса вошла в помещение школы.
В тесной классной комнате было накурено и душно. Там уже находилось около двадцати человек. Царило напряженное молчание. Так продолжалось почти два часа. Потом вновь появились люди в штатском и так же, не объясняя ничего, препроводили всех сидевших в комнате в два более вместительных автобуса с затемненными окнами. Через полчаса пассажиров высадили рядом с городом на территории военного аэродрома. Там уже находилось большое количество наспех одетых и перепуганных людей.
Над аэродромом занимался рассвет. Солнце еще не взошло, но было уже достаточно светло, чтобы различить людей в военной форме с офицерскими погонами. В общей неразберихе офицеры выкрикивали фамилии присутствовавших и собирали их в небольшие группы, строя в шеренги. Через некоторое время появился невысокий лысоватый мужчина в военной форме непривычного покроя с погонами подполковника.
– Товарищи военнообязанные, ― обратился он к шеренгам хмурых людей. ― Сегодня вам оказана высокая честь и большое доверие нашей партии и правительства ― принять непосредственное участие в войсковых учениях, проводимых на территории Белоруссии. Учения продлятся несколько дней. Будет отрабатываться тактика действия подразделений войск химической защиты в условиях применения противником оружия массового поражения. Нет необходимости объяснять, что в нынешней нестабильной международной обстановке мы должны быть готовы дать достойный ответ любым проискам наших врагов! В течение сегодняшнего дня ― 6 мая ― вас обеспечат необходимым обмундированием и индивидуальными продовольственными пайками, а вечером мы вместе с техническим оборудованием части организованно погрузимся в эшелон, который доставит нас к месту назначения. Я верю, что вы приложите максимум усилий для выполнения поставленной задачи! Прошу не расходится. Сейчас перед вами выступит заместитель начальника главного штаба войск химической защиты генерал-майор Самойлов Петр Павлович.
Время тянулось, но никто не появлялся. Люди, не спавшие ночь, с трудом стояли в строю. Большинству из них давно перевалило за сорок. Эти седеющие мужчины, негласно приписанные к химической части, расквартированной в городе и временно укомплектованной только офицерским составом и обслуживающим персоналом из новобранцев, только сегодня узнали о существовании таковой. Солнце начинало пригревать. Среди построившихся выделялось несколько человек на костылях с ампутированной ногой и кое-как закрепленными протезами. По-видимому, они расстались с одной из своих ног уже после того, как были занесены в списки военкомата. По этим спискам и была выполнена мобилизация прошедшей ночью.
После часа с лишним ожидания над шеренгами построенных людей пронеслось:
– Смирно!..
Генерал говорил долго и пространно ― еще раз о высоком доверии и чувстве долга, о подвиге отцов в отгремевшей сорок лет назад войне, о своей вере в советского человека ― гражданина и патриота. В заключение он пожелал успешного выполнения поставленной задачи.
Проникновенное выступление генерала неожиданно прервалось криком: «Тут с человеком плохо!» Один из людей, стоящих под лучами весеннего, но уже жаркого солнца, упал на землю в приступе судорог. Из его рта шла белая пена. Видимо, он страдал эпилепсией.
– Восстановите порядок, ― тихо приказал генерал стоящему сзади него подполковнику и продолжил свою речь. Подбежавшие солдаты утащили куда-то мужчину, продолжающего содрогаться в конвульсиях.
