рецензии [44]».
В тот же день Патрик созвал дочерей и торжественно сообщил им: «Дети, Шарлотта написала книгу, и, думаю, эта книга лучше, чем я ожидал».
Меж тем второе издание романа продается не хуже первого. Мало того: в театрах идет поставленная по роману пьеса с интригующим названием «Тайны поместья Торнфилд», французы собираются книгу переводить. Смит уже подумывает о третьем издании, да еще с иллюстрациями; иллюстрировать роман предлагается самой Шарлотте.
Судьба романов Эллиса и Актона Беллов складывалась не столь благоприятно, как их брата Каррера.
«Агнес Грей», как и «Учитель», пересылается из издательства в издательство без особых надежд на публикацию. Энн, однако, не расстраивается и продолжает творить. Ее стихи, написанные летом и весной 1846 года, как и раньше, романтичны и меланхоличны; темы по-прежнему невеселые – заботы, лишения, душевные травмы. Заключенный оплакивает свободу и любовь, которых не вернуть; друзья детства становятся, когда вырастают, злейшими врагами; любимая девушка изменяет своему возлюбленному – он (не Брэнуэлл ли?) безутешен. Названия стихов соответствующие: «Радость и печаль», «Не рыдай так безутешно, любимая», «Сила любви», «Мне снилось прошлой ночью…», «Мрачные тучи плывут».
Пишет и роман – второй и совсем не похожий на первый. Сюжет подсказала знакомая Патрика Бронте, жена бывшего викария из Кигли. Летом 1846 года она приезжает в Ховорт и рассказывает сестрам, как натерпелась от мужа, погрязшего в пьянстве и разврате. И как благодаря природной стойкости, сильному характеру сумела оградить себя и двоих детей от нужды и лишений.
Эта печальная и поучительная история и стала основой второго романа Энн Бронте «Владелец Уилдфелл-Холла». Героиня Элен Грэхем списана с многострадальной жены викария, а ее непутевый муж Артур Хантингдон (перед смертью он, разумеется, раскаивается) – с Брэнуэлла, к тому времени окончательно спившегося и опустившегося. Высоконравственной Шарлотте (а в дальнейшем и лондонским издателям) эта история показалась слишком мрачной и безысходной, «свинцовые мерзости» английской провинциальной жизни поначалу не пришлись им по душе – читатель достоин более благополучных, жизнеутверждающих сюжетов.
«Выбор темы, – читаем в „Биографических заметках“ Шарлотты, – был грубой ошибкой. Трудно представить себе что-то более несоответствующее характеру автора».
В предисловии ко второму изданию романа в июле 1848 года Энн пишет, в сущности, то же, что и Шарлотта, когда та отстаивала первые главы «Джейн Эйр»:
«У меня было только одно желание – сказать правду, ибо правда всегда передает свою собственную мораль тем, кто способен ее воспринять… Когда мы имеем дело с пороком и с порочными героями, лучше, по-моему, описать их такими, какие они есть на самом деле, а не такими, какими бы мы хотели их видеть. Изобразить плохое в наименее мрачном свете – это, несомненно, самый приемлемый для писателя путь, но честен ли этот путь, верен ли?»
Первому роману Энн повезло и больше, и меньше, чем более удачному «Владельцу Уилдфелл-Холла». Больше, потому что Томас Котли Ньюби после долгих проволочек все же в декабре 1847 года выпускает «Агнес Грей», тогда как судьба «Владельца» остается пока неизвестной. Меньше, ибо одновременно с «Агнес Грей» выходит «Грозовой перевал» Эллиса Белла (читай – Эмили Бронте), на фоне которого «Агнес Грей» осталась, по сути, незамеченной. Высшим комплиментом, которым удостоили Актона Белла, было сравнение его романа с романами Джейн Остен, и не в его пользу: «… довольно грубое подражание прелестным историям мисс Остен». А также – сравнение с его «старшим братом», и тоже не в его пользу: «В романе отсутствует мощь „Грозового перевала“».
В отличие от «Агнес Грей», «Грозовой перевал» вызвал настоящую бурю в английской журнальной и газетной критике конца сороковых годов. Общий тон критических высказываний: роман сильный, необычный, но уж больно мрачный, да и написан как-то не по правилам.
«Атлас»: «Роману очень не хватает светлых страниц. В книге нет ни одного персонажа, который не был бы до крайности отвратительным».
«Британия»: «Какую цель автор своей книгой преследует, мы не знаем, но одно очевидно: роман показывает звероподобное влияние необузданной страсти».
Американский журнал «Литературный мир»: «Околдованные таинственной магией, мы читаем то, что нам определенно не нравится, увлекаемся героями, которые нам отвратительны, подпадаем под влияние чудодейственной силы этой книги…»
«Еженедельная газета», которую выпускал известный драматург и прозаик, друг Диккенса Дуглас Джерролд: «Странная книга… она ставит в тупик любую традиционную критику, и вместе с тем от нее невозможно оторваться, отложить в сторону, невозможно не поделиться впечатлениями о ней».
«Североамериканское обозрение»: «Эта книга – расточительница злобы и богохульства».
Мнение «Североамериканского обозрения» оставим без комментария, насчет же нехватки светлых страниц, отвратительных персонажей и необузданных страстей с «Атласом» и «Литературным миром» трудно не согласиться. С первых же страниц читатель романа погружается в гнетущую, мрачную атмосферу, в палитре Эллиса Белла светлых красок и в самом деле наперечет, превалируют серые и черные тона. Такова и природа: голые вершины холмов, затвердевшая от ранних морозов бурая земля, «ожесточенное кружение ветра и душащего снега». И обитатели Грозового перевала (одно название поместья чего стоит; в оригинале „Wuthering Heights“, если перевести буквально, «Ревущие высоты» – еще безысходнее), люди грубые, резкие, ожесточившиеся, добрых слов, улыбок, просьб, жалоб они не понимают. Если к неприглядному ховортскому ландшафту Эмили привыкла с детства, он открывался ей из окна, то таких людей, как жестокий и высокомерный Хитклиф, неотесанный пьяница Гэртон Эрншо, ворчливый Джозеф, бесчувственный эгоист Линтон, полная ко всем нескрываемого презрения Кэтрин Хитклиф, она знала едва ли. «Никому не позволю причинять мне беспокойство, когда в моей власти помешать тому!» – такими словами «смуглолицый цыган» Хитклиф встречает своего жильца, благовоспитанного мистера Локвуда, которого впервые видит и который ничем перед ним не провинился. Под стать хозяину одинаково свирепые слуги и собаки: «К баловству не приучены, не для того держим». Вот и своего читателя Эллис Белл к «баловству» не приучает: то, что читатель «Ревущих высот» прочтет, настроения ему не поднимет.
Рецензия на второй роман Актона Белла, напечатанная 8 июля 1848 года в «Спектейторе», подводит итог критическим рассуждениям о четырех романах братьев Белл, словно бы выстраивает эти романы с «низким оттенком поведения» в один ряд:
«„Владелец Уилдфелл-Холла“, как и его предшественник, свидетельствует о несомненных способностях, использованных не по назначению. На страницах романа ощущается сила, продуманность и даже характер, причем характер необычайно сильный, но в авторе чувствуется болезненная любовь ко всему грубому, чтобы не сказать жестокому…»
Издатели проявляют к братьям Белл с их «болезненной любовью ко всему грубому, чтобы не сказать жестокому», в особенности к Карреру и Эллису, неподдельный интерес. Может быть, у Эллиса Белла, как и у его братьев, тоже имеется второй роман? Любопытно было бы взглянуть… Ряд биографов склоняются
