После разводчиков и автоматчиков самая тяжелая доля в обороне перевалов выпадала связистам.
В те тревожные дни фронтовая и армейская газеты писали о подвиге связиста Василия Федорова.
...Вражеская мина прервала телефонную связь. Боец находит порыв. Но в кармане не оказалось ножа, чтобы зачистить изоляцию. Василий зубами зачищает проволоку – и боевой нерв снова ожил. По вскоре прорвавшиеся егеря приблизились к ним. Федоров передал трубку Пшеничному, а сам взялся за автомат и открыл огонь. Неожиданно автомат замолк – кончились патроны. Тогда связист бросился с прикладом один против целого отделения немцев.
Подвиг связиста Василия Федорова приказом по войскам 43-й армии посмертно увековечен орденом Отечественной войны II степени.
Назывались имена и других отличившихся связистов: младшего лейтенанта Козлова, красноармейцев Бочарникова, Белого и Лымаря, командира взвода Гитина, сержанта Коновалова. Каждый из них совершил настоящий подвиг. Вот лишь один эпизод.
В горах разыгрался жестокий буран. Ветер ломал вековые деревья. Снег засыпал все тропы и переходы. Нарушилась связь с подразделениями, находившимися на перевале. Старший лейтенант Передник поручил командиру взвода младшему лейтенанту Гитину, сержанту Коновалову, рядовым Белому и Лымарю любой ценой восстановить связь.
Связисты взяла оружие, по катушке провода, телефонный аппарат, запас продовольствия и пошли в горы. Ураган не унимался. Колючие крупинки снега больно секли лицо.
Чтобы не сбиться с пути, Гитин решил держаться поближе к горной реке. Пробирались по пояс в снегу. Когда стали подходить к перевалу, Коновалов оглянулся и испуганно закричал:
– Товарищ младший лейтенант, Лымаря нет.
Пришлось вернуться обратно. Вскоре увидели, как Лымарь беспомощно барахтался в глубокой снежной выбоине. Товарищи быстро помогли ему выбраться из ямы и снова продолжали путь.
Линия, как выяснилось, была повреждена на самом перевале. Но обнаружить точное место обрыва не было никакой возможности, так как провод, проложенный на открытой местности, завалило глубоким снегом. Тогда Гитин принял решение: проложить новую линию по самому хребту, а на южном и северном скатах подсоединить ее концы к прежней линии.
В невероятно тяжелых условиях новая линия была проложена. Связь ожила.
За выполнение этой боевой задачи связисты были представлены к правительственной награде.
Большую помощь войскам оказывали связисты 844-й отдельной роты связи, которая обслуживала на Марухском и Клухорском перевалах части 394-й дивизии.
Тяжелая ноша (в буквальном смысле этого слова) легла на плечи радиотелеграфистов. Потребовались невероятные усилия, чтобы на себе вынести в горы радиостанцию весом 125 килограммов. Очень сложно оказалось обеспечить ее работу в горах. И все же она действовала. Кроме своей основной задачи, радиостанция постоянно принимала сводки Совинформбюро.
Стали чаще брать пленных, от которых узнавали подробности о расположении и вооружении частей дивизии “Эдельвейс” и личном составе их. Вместе с пленными попадали и карты перевалов, датированные 1937-м и даже 1939 годами. У нас таких новых карт не было, поэтому офицеры и бойцы часто удивлялись: откуда могли они появиться у немцев?
Оказывается, перед войной многие из офицеров “Эдельвейса” были туристами в этих местах: запоминали и даже зарисовывали, а то и фотографировали проходы в горах и тайные тропы.
Уже после нашей встречи с Владимиром Александровичем состоялся у нас один любопытный разговор с Вячеславом Антоновичем Никитиным, мастером спорта по альпинизму. Перед войной он был молодым альпинистом и часто бывал на Домбае.
В качестве инструкторов работали там тогда и несколько молодых немцев. Среди них был некий Ганс – высокий, черный, нагловатый малый. Молодежь часто спорила тогда между собой о преимуществе или недостатках того или иного социального строя. Ганс однажды перешел все рамки приличия и грязно выругал Советскую Россию. Этого наши ребята простить не могли, и Ганса буквально спасли подоспевшие старшие товарищи. За наглое поведение Ганса уволили, и он уехал, исчез бесследно.
Прошло несколько лет. В августе 1942 года Вячеслав Антонович вывел через Марухский перевал большую группу мирных жителей, которые уходили от немцев к Сухуми. Проводив их до безопасной тропы, сам он остался на перевале вместе с бойцами 810-го полка.
– Проходил я как-то по северной стороне перевала с несколькими бойцами, – вспоминает Вячеслав Антонович.– Немцы еще не появлялись в этом районе, и мы шли почти без опаски. Вдруг раздались одиночные выстрелы из автомата и рядом с нами зашлепали пули. Обстрел в горах – вещь опасная. Один человек, хорошо замаскировавшийся в камнях, может уничтожить отделение солдат.
Попадали и мы в камни, стали присматриваться. Пока бойцы, шедшие со мной, стреляли в сторону предполагаемого врага, я откатился в сторону и, отлично зная эти места, сумел незаметно пройти в тыл стрелявшего немца и поднялся по скале над ним. Дал очередь из автомата и попал по рукам. Тот выронил оружие. Мы взяли его. Это был высокий, обросший черной бородой немец, обер-лейтенант по званию, с железным крестом на кителе. Мы взяли оружие, вещевой мешок с продуктами и повели пленного на южную сторону перевала, в штаб полка.
Всю дорогу он как-то странно присматривался ко мне, но я не обращал на это внимания. Пройдя седловину перевала, мы решили перекусить трофейными продуктами. Обнаружили в мешке и сигареты, стали закуривать, и тут пленный тоже попросил закурить. Я узнал его, поднося к сигарете спичку, по глазам...
– Жаль, что мы тогда тебя не убили, гада, – сказал ему Никитин, сдавая фашиста штабным работникам...
Улучшились бытовые условия бойцов и командиров, чему защитники Марухского перевала обязаны прежде всего бывшему командующему 46-й армии генералу армии Герою Советского Союза Леселидзе и члену Военного совета второму секретарю ЦК партии Грузии К. К. Шерозия. Они лично в конце сентября посетили 810-й полк и очень помогли.
Жизнь с тех пор пошла немножко веселее. Самолеты Р-5 и Р-2 сбрасывали сухари, махорку и селедку в мешках. Ударясь о землю, селедки прорывают мешок и в красивом, штопорообразном вращении подлетают высоко вверх. Глухо шлепается на скалу мешок с махоркой – к небу поднимается столб едкой пыли. Самолет делает очередной заход, летит невысоко и прямо над поляной бросает мешок с сухарями. Тот стремительно падает на плечи зазевавшемуся бойцу. Боец упал. Все охнули. Погиб человек ни за что. Но боец тут же поднялся, набрал в карманы сухарей и под общий хохот отправился дальше.
– Ну и ну! – крутят головами солдаты. – Этот и на том свете не пропадет...
