— Эй, Никитич, как твой ученичок?
Я зол на Клочкова, но и встревожен: как бы наш строгий комэск его не отчислил!
Подхожу к самолету, лежащему на брюхе. Техник осматривает узлы крепления. Курсант стоит, опустив голову. Он в слезах, не может слова вымолвить. Сгоряча отчитываю его по всем правилам — как у нас говорят, стружку с него снимаю.
— Я заметил, как самолет начал разворачиваться, но не смог удержать… — говорит он дрожащим голосом.
— Зачем же ты в самолете сидишь?
Но, посмотрев на его пристыженное, несчастное лицо, вдруг вспоминаю, как я сам допустил отклонение во время одного из первых полетов на «И-16», как отчитывал меня Тачкин, но зато как и помогал мне во всем. И невольно меняю тон:
— Ты еще легко отделался.
А он, всхлипнув, отвечает:
— Ведь теперь мне не дадут летать, товарищ инструктор!
— Успокойся. На фронт собираешься, а сам нюни распустил. Сейчас мы с тобой ошибку разберем, чтобы ты больше никогда не допускал промахов.
Все произошло оттого, что курсант, не учтя особенностей штилевой погоды и температуры воздуха, не сумел сделать расчет на посадку. Положение осложнилось и тем, что горючее было на исходе, а вокруг вздымались горы, и летчик немного растерялся. Но все же он сделал волевое усилие и посадил самолет.
Напоминаю ему, что на пробеге и на взлете надо, как говорится, замечать не сам разворот, а тенденцию к развороту.
— Помни: человек управляет самолетом, а не самолет человеком!
Этот случай послужил для Клочкова хорошим уроком. Больше он ошибок не допускал, сделался одним из лучших курсантов, успешно закончил программу обучения. Должен добавить: Клочков стал хорошим боевым летчиком, капитаном и до последнего дня войны отважно и умело дрался с фашистами.
Через несколько дней я снова пришел к комэску с рапортом — просил отправить меня в действующую армию, но рапорта он не принял. Сказал резко:
— Летчиков учить получше надо!
Сердце у меня упало: да, не видать мне фронта… Не слушая объяснений, комэск сухо добавил:
— Больше рапортов не пишите, пока группу курсантов не выпустите.
Друзья меня утешали, советовали ждать. И я ждал…
«Обучение и воспитание курсантов — неразрывный процесс», — часто напоминали нам командиры.
Да, мы должны были не только обучать курсантов летному мастерству, но воспитывать у них волевые качества — смелость, решительность, настойчивость. И в этом нам, как всегда, помогала комсомольская организация. На примерах фронтовых летчиков мы учились сохранять хладнокровие и самообладание в сложной обстановке.
Преподаватель тактики ВВС майор Гуринович кропотливо, тщательно собирал боевой опыт и сделал отличное наглядное пособие: наклеил в альбоме вырезки из газет — описания боев, представляющих интерес с точки зрения тактики.
Преподаватель дал мне альбом на несколько дней. По вечерам я засиживался допоздна, переписывал в блокнот выдержки из статей, внимательно читал подробные описания летно-тактических характеристик и уязвимых мест вражеских самолетов, вычерчивал их силуэты, схемы боев, отдельные фигуры.
Записывал цитаты, которые, по моему убеждению, должны были помочь мне в бою. И в самом деле помогли. Вот, например, одна из страниц.
Начинается она словами Ленина: «…действовать с величайшей решительностью и непременно, безусловно переходить в наступление».
Дальше афоризмы: «Не опознав самолет, признавай его за противника», «Перед атакой посмотри назад, не атакует ли тебя противник», «Воздушный бой — море комбинаций, положений, неожиданностей», «В бою побеждает тот, кто отлично владеет самолетом и оружием, первым нападает на противника, применяет нужный маневр и овладевает инициативой», «Победа дается людям сильной воли, людям чистой и благородной души». А вот и заповеди Суворова, которые в те дни обрели всю свою силу: «Сам погибай, а товарища выручай», «Никогда не отбивайся, а сам бей», «Не бойся смерти, тогда наверное побьешь»; выдержки из его науки побеждать: о трех воинских искусствах — глазомере, быстроте, натиске.
И сейчас, перелистывая старенький блокнот, ставший потом фронтовым, я вспоминаю ту далекую пору, когда мои товарищи и я в глубоком тылу готовили себя к фронту, жили одной мыслью, одним стремлением — скорее вступить в бой за освобождение советской земли.
Большую пользу принес мне альбом майора Гуриновича. Я стал нагляднее представлять себе действия летчиков в бою и решил поделиться с курсантами всем, что узнал и узнавал. В свободный час стал собирать свою группу: рассказывал об опыте наших боевых летчиков, а рассказы иллюстрировал рисунками, вычерчивал схемы боев. Готовя курсантов к фронту, я готовился и сам.
В день 24-й годовщины Советской Армии политрук зачитал приказ по училищу. Нам, инструкторам, было присвоено звание старшего сержанта. И даже не верилось, что после всех моих неудач оно присвоено и мне.
Как-то в середине марта я пошел в штаб эскадрильи. У витрины с газетами толпились летчики-инструкторы и курсанты.
Раздавались оживленные голоса:
— Да ведь это инструкторы Скотной, Мартынов, Король! Наши-то как отличились!
Спешу к товарищам. В витрине висит авиационная «Сталинский сокол» газета от 11 марта 1942 года. Бросается в глаза призыв: «Истребитель! Всегда ищи боя! Будь смелым, решительным и инициативным в воздушном бою, как капитаны Еремин и Запрягаев, лейтенанты Скотной, Седов, Саламахин, Мартынов и старший сержант Король!» Семь летчиков-истребителей на «ЯК-1» вышли победителями в воздушном бою против двадцати пяти немецких самолетов: восемнадцати истребителей «Мессершмитт-109» и семи бомбардировщиков «Юнкерс-87» и «Юнкерс-88». Наши летчики сбили один «Юнкерс-87» и четыре истребителя, остальные фашисты покинули поле боя. Наша героическая семерка потерь не имела.
Кто-то из ребят читал вслух:
— «Этот бой и победа не есть счастливая случайность. Отечественная война с немецко-фашистскими захватчиками дала уже нам немало фактов, когда советские летчики вступали в бой с превосходящими силами врага и побеждали его.
Группа капитана Еремина обнаружила гитлеровских разбойников раньше, чем они заметили наши самолеты. Это — одно из условий победы. Умей постоянно вести наблюдение в воздухе, первым находи противника — золотое правило истребителя… Победить такую многочисленную стаю фашистских стервятников небольшой группкой самолетов можно было только блестящим применением тактики и передовой техники. Именно в этом сказалась сила семерки истребителей. Они показали себя не только храбрецами — настоящими воздушными снайперами, летчиками, в совершенстве владеющими техникой пилотирования на всех высотах и скоростях своих самолетов».
