Окончилась картина. Лавиной хлынули люди из зала к карте. С волнением рассматривают уже передвинувшуюся вперед, на запад, красную линию фронта.
Постепенно клуб пустеет, люди расходятся по отделениям, в палаты, на покой.
* * *
Все новые и новые радостные вести с фронта. Все чаще и чаще знакомые звуки позывных, новые важные сообщения.
Сегодня вечером передается подряд уже пятое важное сообщение. Пятый раз столица Родины Москва оглашается победными артиллерийскими залпами в честь взятия вражеских городов. Сто залпов из 1100 орудий в один вечер!
Скорее, скорее туда, в Берлин! - такими думами живут раненые. Охваченный таким же настроением, решил и я обратиться к начальству.
Долго думали они: куда направить меня. Наконец дали назначение в часть, сопровождающую на фронт эшелоны с техникой.
Прибыл в танковую часть. Здесь, узнав, что я художник, дали задание написать два панно: Разгром немцев под Сталинградом и На подступах к Берлину. Предназначались они для вестибюля помещения штаба.
В гимнастерке с засученными рукавами, измазанный углем и краской, я несколько дней не отходил от холстов. Устав от одного, писал другой.
Наконец панно готовы. Командование осмотрело их, одобрило. Укрепили их на места.
Затем последовало новое задание, срочно написать призывы на самоходках. Тут уж я был не один. Даже рядовые артиллеристы старательно выводили надписи на корпусах этих грозных машин.
И вот вместе с начальником эшелона капитаном Куделиным отправляемся по прямому назначению в путь с эшелоном.
Предрассветную весеннюю тишину нарушает духовой оркестр. Для проводов на эстакаду завода пришло командование полка.
- Я надеюсь, товарищи, - обратился к капитану Куделину и ко мне командир полка, - с новым поручением справитесь так же, как и с картинами.
Подтянутый, в офицерском мундире танкиста, коренастый, прошедший тяжелыми дорогами боев, полковник дает последние указания.
- Самоходки с их расчетами должны быть доставлены в полной боевой готовности до места назначения - до Берлина! Счастливого пути!..
Эшелон с людьми и боевым грузом трогается в далекий путь. Наши уже на подступах к логову фашизма.
Поезд спешил. Воины с новой техникой двигались на запад...
- Надо торопиться. Для кого же мы малевали эти лозунги? - кричат командиры расчетов, показывая на самоходки с надписями на корпусах: На Берлин!, Даешь Берлин!, Только в Берлин!.
Эшелон то ускоряет ход, то снижает скорость, часто останавливается. На остановках люди спрыгивают с платформ, бегут к нашему вагону с одним и тем же вопросом:
- Какие известия? Что с Берлином?..
В одну из ночей вагоны нашего эшелона были поставлены на другую ходовую часть, предназначенную для более узких рельсовых путей. Значит, мы будем двигаться уже по чужой территории.
И вот 2 мая 1945 года мы услышали на одной из остановок: ...Сегодня, 2 мая, советские войска полностью овладели столицей Германии городом Берлин центром немецкого империализма и очагом немецкой агрессии.
Берлинская битва завершена. Над центром Берлина - рейхстагом - развевается алый стяг - знамя Победы! Радость охватила людей.
- Какой же я командир батареи? На моих машинах призывы На Берлин!, а Берлин уже взят, - высказывает свое разочарование командир батареи старший лейтенант Баранов.
Баранов с начала войны ушел в ряды Красной Армии. Свою мирную профессию тракториста сменил на солдатскую. Будучи старшиной, прошел боевой путь от Москвы до Смоленска. Не один раз был ранен. Лечился в госпиталях. Затем окончил курсы командиров. В звании лейтенанта попал в артиллерийскую часть командиром орудия. После очередных боев Баранова назначили командиром батареи. В этом качестве он и ехал в нашем эшелоне.
После затяжной остановки эшелон снова двигается. Становится легче на душе: эшелон не стоит на месте. Паровоз увеличивает скорость, как бы стараясь нагнать упущенное. А следом шли многие другие эшелоны с боевой техникой. Люди волновались. Расположившись на платформах у новых самоходок, укрытых брезентами, настороженно всматривались в предутренний рассвет.
* * *
4 часа утра. Скрежет металла, стук буферов, толчки вагонов и... остановка на незнакомой станции. Шум пара, клубы дыма. Послышался громкий голос часового:
- Товарищ начальник эшелона! Вас спрашивают!
Мы с капитаном вскакиваем с нар, выпрыгиваем из вагона. Нас встречают два улыбающихся офицера. Они представляются как приемщики доставленного груза. Крепко жмут нам руки, и мы слышим долгожданное:
- Поздравляем, друзья, с победой!!! Да! С победой! - повторяют они, видя, что мы еще не верим в сказанное.
Когда, наконец, до нашего сознания дошел смысл этих слов, мы бросились обнимать их.
- Выходит, что дальше не едем?
- Некуда, - отвечают они, - Как раз прибыли в предместье Берлина. Дальше ехать незачем. Там столько скопилось техники, что тесно. В Берлине разберутся и без нас с вами. Вот здесь и будете разгружаться. А сейчас построить всех и привести вон в ту рощу, - показывает старший приемщик в сторону от станции, на тополя.
- Шапки с лавки долой, собирайтесь, сваты, домой! - шутит начальник эшелона и отдает приказ на построение.
- Спешили, спешили... на тебе! - Начальник эшелона Куделин покачал головой, сдвинул на лоб фуражку и предложил закурить.
Бойцы выскакивают из вагонов. На ходу подгоняют обмундирование, спешат к месту сбора. Тысячи военных заполнили тополиную рощу.
Здесь открывается митинг. Зачитывается акт о капитуляции врага, приказ Верховного Главнокомандующего о победе Советской Армии, о разгроме фашизма.
- Люблю весну в начале мая, - слышатся реплики, и тут же раздается орудийный залп. Красные ракеты взвиваются в небо.
Это были уже другие, мирные выстрелы. Это были залпы победы, фейерверк праздника, победного торжества, победы добра над злом. А бойцы все стреляли в воздух из винтовок, автоматов, пистолетов.
Мы с капитаном тоже сделали залп из своих пистолетов.
Природа в это майское утро ликовала вместе с нами, вместе со всеми, произносившими радостное слово победа!.
- Не успели к завершающим боям, торжествуем победу здесь, - говорю я Куделину.
- Не волнуйтесь! Вы не один. Мы тоже об этом думаем, - сказал нам Герой Советского Союза сержант-пехотинец из другой части. - Вы танки, пушки везли, а мы ехали на помощь нашей пехоте. И не успели, - сетует герой-сержант. Хватит, говорят нам. Опаздывать нельзя. Вот теперь и гуляй среди затора... И сюда опоздали, и в Москву не успеть.
Тополиная роща заполнена военными до отказа. Прилегающие луга заставлены боевой техникой, покрытой маскировочными чехлами. А на станцию продолжают прибывать все новые и новые составы.
