Демобилизовали Николая в мае 1946 года. Он вернулся в Харьков, хотел пойти в свой цех «Шасси» — завод ведь был уже восстановлен, выпускал трактора. Но в отделе кадров ему предложили другое — не просто предложили, а настояли. Он — офицер и коммунист, у него есть опыт работы с людьми, авторитет. А при заводе начала работать школа фабрично-заводского обучения. Среди её учеников большое количество детдомовцев, сирот, беспризорников — ребят, обездоленных войной, с покалеченными характерами. Их нужно не только научить работать, а многих просто вернуть к честной человеческой жизни.
Вот так в ФЗО появился новый воспитатель — Николай Поляков.
Осенью ФЗО окончательно расформировали, заработало ремесленное училище. Волкову и Полякова перевели работать туда. Начальство уже знало, что они живут вместе, семьёй. Потому комнату в общежитии, где в последнее время Аня обитала одна, оставили за ними… Вот так первый же дом, увиденный и запомнившейся ей в Харькове, стал и первым её, по-настоящему семейным, пристанищем.
Аня почти сразу забеременела, Николай был счастлив. Но официально они ещё не были женаты. Дело в том, что Аня никак не могла расторгнуть первый брак. Лунёвых уже не было в Харькове, где искать Сашку она не знала. И тогда ей неожиданно помогла Татьяна — брошенная жена старшего Лунёва: Григорий так и не вернулся к ней. Аня разыскала её, думая узнать об Александре. Татьяна работала на той же продуктовой базе, где и раньше, была бойкая, пробивная и явно не одинокая. Где искать Луневых она не знала. Но придумала, как помочь Ане. С подсказки Татьяны, Аня «потеряла» свой паспорт, а паспортистка из ЖЭКа — хорошая подруга Татьяны, — выправила ей новый, без отметки о замужестве.
В конце лета, незадолго до рождения ребёнка, Аня и Николай поженились. У Ани был хороший серый элегантный костюм. На её декретные деньги они справили похожий Николаю: из такого же серого материала, пиджак того же покроя. Сходили в ЗАГС, расписались. Шли по улице — высокие, красивые, в одинаковых костюмах… Люди оглядывались им в след — красивая пара!
Но ещё раньше, весной, произошёл один неприятный случай. Николая не было в Харькове. Как раз в то время проводилась компания по набору учеников в училище, так называемая «вербовка». Воспитатели на несколько дней, а то и на неделю выезжали в сёла и райцентры области, ходили по школам, сельским клубам, встречались с подростками, их родителями, рассказывали о своём ремесленном училище, о заводе ХТЗ, о рабочих профессиях, жизни в городе, общежитии… Агитировали поступать учиться именно сюда. Вот в такой поездке и был Николай.
Аня была на работе, в одной из классных комнат сидела, писала учебный план, когда её нашла вахтёрша, сказала: «Вас спрашивают». Она вышла в коридор и увидела молодую женщину. Узнала в ней родственницу Николая, племянницу мачехи. Удивилась:
— Шура, вы? А Николая нет.
— Я знаю, — ответила та.
Аня испугалась:
— С ним что-то случилось?
— Нет. Я к вам, поговорить…
Аня завела её в пустой класс и стала слушать Шуру. Рассказ оказался неожиданным. С Николаем у Шуры были близкие отношения и у них, якобы, есть ребёнок — девочка, недавно родилась. Шура понимает, что Николай с ней жить всё равно не будет, и она на него не претендует. А предлагает ему и Ане взять к себе ребёнка…
Аня оторопела. Но почти сразу же сказала резко:
— Нет, не верю! Я хорошо знаю Николая. Не такой он человек, чтобы скрывать своего ребёнка.
Шура молча, не возражая, стала плакать. Аня ещё больше убедилась: что-то тут не так. Она ведь и в самом деле знала Николая: знала, что он по-настоящему благородный и совестливый человек, что бросить женщину с ребёнком, скрыть это от своей будущей жены он не способен. Он рассказывал ей, что во время войны дружил с одной девушкой-связисткой из их батальона. Ту тоже звали Аня. У неё был жених, воевал в другом месте. Она хотела сохранить ему верность, но это было не просто в мужском окружении: офицеры, солдаты приставали, иногда очень настойчиво и нагло. Тогда Николай предложил ей: «Давай сделаем вид, что ты — со мной. Все отстанут». Так они и стали себя вести на людях. А на самом деле, у них были чистые и нежные отношения. Однажды Николаю пришлось спать с ней на одной постели — всю ночь пролежал он без сна, но даже не прикоснулся к подруге…
А тут — тайный ребёнок! Да ещё это странное предложение от матери: забрать его…
— Зачем же я буду брать чужого ребёнка? Я скоро рожу своего. И это точно ребёнок Николая. А вы, Шура, думаю — говорите неправду.
Шура уже плакала навзрыд. На том они и расстались.
Вскоре вернулся Николай, и Аня сразу ему всё рассказала. Он не был обескуражен, а, скорее, взбешён.
— Надо же, додумались к тебе явиться! — воскликнул во множественном числе.
И Аня поняла, что имеет ввиду не только Шуру, но и мачеху. Она и сама подозревала, что без этой женщины тут не обошлось. Николай подтвердил её догадку: рассказал обо всём открыто и подробно.
Он вернулся после демобилизации домой, а через время у них в семье появилась Шура. Она приехала после внезапно возникшей, оживлённой переписки со своей тёткой, приехала из недалёкого села и стала у них жить. И буквально в первые же дни начала откровенно и очень энергично завлекать Николая. Причём, мачеха создавала для этого все благоприятные условия, оставляя их наедине: уходила из дому сама, уводила с собой младших сыновей. А Шура переодевалась при Николае, звала в ванную, якобы исправить кран, а сама там в это время была полуголой… Он, молодой мужчина, много лет проведших в походах, без женщин, не устоял, поддался. Но когда буквально через неделю она заявила, что беременна от него — не поверил. Не настолько, всё-таки, он был наивен в интимных отношениях. И тут же прервал близкое общение с Шурой.
Она, однако, преследовала его. Он допоздна задерживается на работе, идёт домой в двенадцатом часу ночи в надежде, что все уже спят… Но нет, Шура ждёт его, тащит к себе! Мачеха донимает: женись! Мачеха-то хорошо знает его с детства: добрый, податливый, жалостливый. На это у неё и был, видимо, расчёт: Николка лопух-лопухом, ничего не поймёт, его можно обмануть! Ведь Шура, скорее всего, приехала из деревни беременная, вот мачеха и придумала, что им, Николаем, можно будет грех прикрыть. Но не подумала она, что прошедший фронт человек не может остаться наивным простачком.
— Знаешь, Аня, — откровенно сказал ей Николай, — я, может быть, и женился бы на ней. Она, Шура, совсем не плохой человек. Всё придумала мачеха, спланировала, её подучивала. Я, конечно, её не любил, но жалко было. Удочерил бы ребёнка. Да только к этому времени я уже тебя увидел, уже говорил с тобой. Я ведь долго к тебе не подходил, всё издалека смотрел. Не был уверен, приятен ли тебе. Но для себя знал, что жениться хочу только на тебе.
