Я изо всех сил настаивал на том, чтобы решение было принято до окончания войны. «Необходимо, – заключал профессор Циммерманн, – чтобы государство создало совет более широкого состава, где были бы представлены не только интересы прибрежных жителей, но национальные и международные интересы, отныне неотделимые от этой проблемы». Мне пришлось заняться этой проблемой, когда я стал, в конце 1916 года, министром общественных работ. Я изо всех сил старался форсировать исследования. Но существовало много трудностей. Эксперты, в частности, обсуждали вопрос о способности меловых известняков, составлявших русло Верхней Роны, выдержать тяжесть фундаментов запроектированной плотины в Женисья.
* * *
Одним из результатов нашего руководства снабжением в течение войны 1914-1918 годов был дар имения Сибень около Треву, в департаменте Эн, который мы смогли сделать городу Лиону. Меня больше чем когда-либо поражала солидарность горожан и сельских жителей, проявлявшаяся в это трудное время и так часто непризнаваемая. Я, насколько возможно, облегчал последним доступ на наши рынки. Но мне хотелось большего. Я считал необходимым вернуть деревне, дав им хорошее общее и техническое образование, детей тех, кого город захватил своими щупальцами, используя их на разных службах: на железных дорогах, в трамвайной, газовой и электрической сети, в банках и т. п. Я решил купить с этой целью большое имение, заплатив за него из наших доходов.
Некоторое время мы – г-н муниципальный советник Дарм, г-н генеральный секретарь Серлен и я сам – искали. Наш выбор остановился на замке, принадлежавшем семье Сибень, очень известной в истории Лиона. При своем посещении мы застали пожилую даму, изысканно вежливую, которая лущила горошек перед своим очагом, между фамильными портретами и морским пейзажем Жозефа Верне. Она очень легко согласилась на то, чтобы уступить большому городу поместье, от которого она должна была все равно отказаться. Один торговец недвижимостью взялся собрать разрозненные земли поместья и присоединить к нему фермы, которые от него когда-то отпали.
Труднее всего было организовать самую школу. Меня всегда поражала неудовлетворительность методов действия, используемых во Франции. Если хочешь что-нибудь создать, то, по-моему, для этого существует два метода: один состоит в том, чтобы разработать настолько совершенный план, который достаточно было бы затем лишь осуществить на практике. Это теоретический метод. Другой заключается в том, чтобы подражать законам жизни, посадить росток, наблюдать за его развитием, следить за ростом. Именно этот метод я всегда предпочитал. Я успешно использовал его в случае со школой инвалидов и с домом для матерей. Я прибег к нему и когда дело коснулось Сибень. 11 ноября 1918 года я послал туда нескольких детей и преподавателей, поручив руководство одному преданному и мужественному человеку. Начало было трудным; ученики, которых мне поручали, были иногда малопригодны для этого то по состоянию здоровья, то из-за характера. Но мало-помалу ошибки были исправлены, пробелы заполнены и фермы организованы. Я сам отправился на Бернскую ярмарку за быком знаменитой симментальской породы. Он был настолько хороших статей, со своей почти прямой линией спины, безукоризненным поставом ног, сочленением без выпуклости хвоста со спиной, посадкой головы, что позднее я признал его в выставленной в Малом дворце фигуре бронзового быка, вылепленной нашим достойным анималистом Помпоном. Он стоит теперь на городской площади в Сольё. Мы поставили на широкую ногу производство молока, снабжая им наши больницы и ясли. Надо мной, как водится, немало посмеялись. Сельскохозяйственное управление в Лионе делало все от него зависящее, чтобы воспрепятствовать мне. И все же школа год от года расширялась.
* * *
В 1919 году я создал в бывшей крепости Жерлан дом для матерей; снижение рождаемости во время войны пугало меня. Цель этого учреждения была изложена в опубликованной заметке: «Мэр Лиона напоминает брошенным матерям, что в их распоряжении имеется в замке Жерлан учреждение, где они могут находиться перед родами и воспитать своего ребенка в отличных условиях, не опасаясь огласки. Лица, которые будут просить, чтобы их приняли в дом для матерей, не обязаны себя называть. Для неимущих матерей содержание бесплатное».
Наконец, Лион помогал восстановлению Лаона и Сен-Кантена. Мы считали, мои сограждане и я, что то, что мы сами сохранили свое имущество, накладывало на нас особые обязательства по отношению к тем из наших братьев, которые в течение трех лет страдали от столкновений с захватчиками; лично я постоянно думал о своем дорогом коллеге Эрмане, чья прямая и гордая натура должна была подвергнуться тяжкому испытанию. Нам было известно от нейтральных лиц, какие страдания переносили захваченные города. С января 1916 года с населением Сен-Кантена обращались крайне сурово; предместье Сен-Мартен было разрушено; не хватало продуктов питания; людей силой заставляли работать и в случае отказа избивали и бросали в тюрьмы. Несколько штатских лиц было расстреляно; враг грабил заводы и фабрики, отправляя оборудование в Германию; скот, продукты, металлы непрерывно забирали по реквизициям; металлические деньги исчезли из обращения. Сен-Кантенская община была эвакуирована при продвижении наших войск в марте 1917 года; жителей перевезли на север и в Бельгию. В Лаоне наши соотечественники были свидетелями грабежей, терпели лишения. В день рождения императора немецкие власти устроили шествие французских пленных; тех, кто не обнажал головы при звуках гимна рейха, били саблями и сапогами. В области были срублены все ореховые деревья, из которых делали ружейные приклады. От всех этих несчастий сжималось сердце. Лион хотел выказать свое сочувствие по меньшей мере двум городам-мученикам.
В 1925 году муниципалитет Лиона подвел итог своей двадцатилетней деятельности: созданы девятнадцать школьных групп; национальная профессиональная школа, объединенная со школой в Мартиньере; дом для студенток и дом для студентов; учреждены стипендии для средней школы, назначаемые лучшим ученикам начальной школы по представлению учителей; техническая женская школа, подготавливающая работниц для торговли и промышленности; муниципальные интернаты для мальчиков и девочек; сельскохозяйственная школа в Сибене; таков был наш вклад в интеллектуальное воспитание народа. Для физического воспитания г-н Тони Гарнье построил нам замечательный стадион Ла Муш.
Полиостью была восстановлена эксплуатация боен и рынка, использовавшихся во время войны для производства снарядов. Мост Вильсона был торжественно открыт в 1918 году отрядом американских войск. Город разрабатывал для своих нужд большой карьер в районе залегания гранита на Роне. Помогая своим крестникам – Лаону и Сен-Кантену – восстанавливать свое хозяйство, мы одновременно заботились и о квартирах для наших сограждан: приток новых жителей вызвал трудности в этом вопросе. Город учредил общественное бюро дешевых жилищ. Он организовал электробусное движение для общественных перевозок. Он преобразовал и усовершенствовал водопровод, разрешив сразу как проблему количества, так и проблему качества воды. На городе тяжело сказывались последствия знаменитого постановления Бордо, согласно которому города выплачивали огромные возмещения концессионным компаниям.
